С большой натяжкой на роль «врагов» подходили обе дамы: и Галина Ивановна, и Анастасия Федоровна были медиками, имели доступ к лекарствам и вполне могли спровоцировать сердечный приступ с летальным исходом. Однако я никак не могла их представить в образе хладнокровного убийцы. Еще хуже обстояло дело с упрямым «cui prodest?».[16] И в первом, и во втором случаях преступления были совершены без видимого корыстного мотива, как сказал бы О. Генри — «из любви к искусству». Но мне плохо верилось в артистический посыл преступника, поэтому этот чертов мотив должен был быть! Что же касается королей — Михаила и Геннадия Николаевича, то их портреты годились, скорее, для Доски почета, нежели для витрины «Их разыскивает полиция».
Как ни крути, вычислить козырную карту с золотым ключиком с ходу не получалось. «Ключик! — слово словно выстрелило у меня в голове. — У преступника должен быть не один, а два ключика: от моей квартиры и от квартиры Ирины Александровны. Вот она, ниточка, которая поможет распутать клубок». Ключ от квартиры соседки мог быть у Галины Ивановны, которая в течение нескольких месяцев помогала ей по хозяйству и часто бывала у нее дома. Но я не могла припомнить, чтобы давала свой ключ Галине Ивановне хотя бы на время. А вот Анастасия Федоровна могла иметь дубликат моего ключа — я оставляла ей свой ключ от квартиры в тот день, когда должны были привезти новый диван. Но вот ключ от квартиры Ирины Александровны у нее вряд ли был. Что же получается? Соседки-отравительницы действовали сообща? «Бред какой-то!» — не удержалась я от комментария результата своих умозаключений. Однако «паровоз» уже летел на всех парах, и его колеса выстукивали продолжение версии: одна из соседок, а может быть, они обе, — родственницы де Пейнов или Мироновых, жаждущие наследства. «Ага, а я английская королева», — сказала я вслух, и «паровоз» с лязгом сошел с рельсов.
Решив, что все эти домыслы — результат тяжелого дня, я легла спать, не забыв пожелать себе спокойной ночи.
Утром меня разбудил звонок Андрея.
— Ты не забыла, какой сегодня день? — без предисловия спросил он.
— Неужели Новый год? — язвительно вопросом на вопрос ответила я. Я не любила ранних звонков, которые вторгались в мое личное пространство.
— Угадала. У меня сегодня день рождения.
— Ты только об этом узнал и решил поделиться новостью? — продолжала бузить я.
— Узнал я об этом ровно двадцать восемь лет назад, а вот некоторые, несмотря на ежегодные напоминания, видимо, забыли.
— Некоторые, между прочим, еще не в таком преклонном возрасте, чтобы что-то забывать, — не сдавалась я.