— Ну, милый мой, — Кос покачал головой, — если уж Вам в столице скучно….
Дежурный офицер наконец все записал и смотрел на нас через стекло.
— А я не хочу никуда ехать, — задумчиво проговорил интендант, — Я бы сидел здесь до самой старости.
— Что он там копается? — Бад докурил папиросу, бросил на причал и придавил окурок каблуком.
Лейтенант вышел из будки и вернул мне бумаги.
— Можете следовать к месту погрузки.
— Что так долго? — проворчал Бад.
Лейтенант не ответил, дал знак егерям поднять шлагбаум и отошел в сторону.
— Морина, марш! — рявкнул Бад.
Обычно, военные суда отправляли с центральных причалов. В столице это первый, второй и третий, с пятого мы грузились первый раз. Причалы были широкие, словно проспекты. Там всегда было шумно из-за моряков и портовых рабочих. Здесь все было по-другому. Мы шли по проходу, зажатому с двух сторон трехэтажными старыми складами из красного кирпича, построенными еще в прошлом веке, с большими, затянутыми сеткой слепыми окнами. Каменные плиты причала потрескались, по бокам пролегли глубокие колеи.
— Великий океан! — ворчал Бад, — куда нас занесло? Готов поспорить, что к этому причалу уже лет десять не швартовалось ничего больше рыбацкого баркаса.
— Операция секретная, — ответил я, — нас отправляют тайно.
Бад презрительно фыркнул.
Склады никак не кончались. От времени стены потемнели и кое-где покрылись зеленым мхом. Между плитами мостовой тут и там пророс чахлый кустарник.
— Кажется, пришли.
— Морина, стой! — скомандовал я.
Склады справа закончились, и мы замерли перед большим десантным кораблем. Судно было древнее, большинство подобных посудин уже списали, но некоторые еще ходили на внутренних рейсах. Его покрасили, надраили, установили на носу новую 76-ти мм пушку, но было видно, что это старое корыто.
К нам подошел Кос, достал из кармана френча портсигар, вынул папиросу, размял в пальцах и закурил.
— Спорю на пятьдесят монет, что это утопленник, — сказал он. «Утопленниками» назывались корабли, которые пошли ко дну во время боя, были подняты, отреставрированы и снова введены в строй. Плыть на таком судне считалось плохой приметой.
— Поддерживаю, — поддакнул Бад.
— Я с Вами спорить не буду, — ответил я, — у меня с собой денег мало.
Дальний конец причала был заставлен бочками и ящиками, но пространство возле корабля было уже расчищено, на каменных плитах лежали обрывки бумаги, упаковочный материал, расплывались, какие-то маслянистые лужи. На расстеленном брезенте отдыхали рабочие, видимо погрузка шла всю ночь, усатый бригадир о чем-то спорил с корабельным интендантом. Небольшой паровой портовый кран с усилием тащил вверх загруженную платформу. Сходни были спущены, на берегу стояли два вооруженных моряка. При нашем появлении один из них подтянулся и, с любопытством, уставился на нас, а второй побежал по трапу наверх, видимо за дежурным офицером.