– Не могу поверить, в голове не укладывается. – Он прерывисто вздохнул. Горе свое Фини не умел и не хотел скрывать. – Я еще не говорил с Салли. Жена с ней, а я никак не могу заставить себя пойти.
– Ничего страшного. Я с ней тоже еще не говорила. – Ева, чтобы хоть чем-то заняться, налила и себе чашку кофе, хоть пить его не собиралась. – Эта смерть всех потрясла. Я и не знала, что у него больное сердце.
– Никто не знал, – тихо сказал Фини.
Ева так и стояла, не убирая руку с его плеча, и осматривала толпу. Когда полицейский умирает на своем посту, его коллеги встают плечо к плечу и находят виновного. А когда смерть просто вытягивает чей-то жребий, злиться не на кого. И мстить некому.
Вот отсюда и появляется чувство беспомощности, которое Ева ощущала и в себе, и в окружающих. Судьбу нельзя взять на мушку, и с кулаками на нее не кинешься.
Распорядитель похорон, облаченный в черную пару, с восковым лицом (профессия, что ли, накладывает свой отпечаток?) ходил по залу и со скорбным видом пожимал руки пришедшим.
– Давай пойдем вместе поговорим с семьей Фрэнка.
Фини было явно не по себе, но он послушно кивнул и отставил в сторону нетронутую чашку с кофе.
– Ты ему нравилась, Даллас. «У этой девчушки стальные нервы и острый ум», – говорил он мне. И еще он говорил, что если бы попал в переделку, то хотел бы, чтобы прикрывала его ты.
Еве стало очень грустно.
– Я и не думала, что он так ко мне относился.
Фини взглянул на Еву. Лицо у нее было очень необычное – не из тех, которые можно назвать безусловно красивыми, но запоминающееся: узкое, с резко очерченными скулами и с милейшей ямочкой на подбородке. У нее был цепкий взгляд полицейского, и Фини часто забывал про то, что глаза у Евы удивительного оттенка – золотисто-карие, под цвет коротко стриженных волос, обычно торчавших в разные стороны. Худощавая, высокая сильная молодая женщина.
Фини вспомнил, какой видел ее месяц назад – избитой, истекающей кровью, но и тогда она не выпустила из рук оружие.
– А он именно так о тебе и думал. И я, кстати, тоже. – Ева удивленно взглянула на Фини, а он расправил плечи и сказал: – Пойдем поговорим с Салли и детьми.
Они пробрались сквозь толпу и вошли в небольшую комнату, обитую темными панелями под дерево, с темно-бордовыми шторами на окнах, где стоял удушливый запах цветов.
«Ну почему, – подумала Ева, – на похоронах обязательно висят красные шторы и всюду лежат груды цветов? От какого древнего ритуала это пошло и почему человечество с таким упорством его придерживается?»
Когда придет ее час, она обязательно попросит близких, чтобы ее не выставляли на обозрение в душном зале, заваленном цветами.