Рана не производила впечатления свежей. Я чуть ли не ощущал это через бумагу. Мне уже доводилось видеть такие. Я решил, что он получил ее от двенадцати до двадцати дней назад, потому что рана не успела зажить. Даже не начала. Казалось, почти сразу наступило заражение, и не вызывало сомнений, что инфекция вызвала резкое повышение температуры; складывалось впечатление, что парень тяжело переносил последствия, потел, метался и дрожал, потерял вес, побледнел, кожа лица натянулась на выступающих скулах, и только после этого его сфотографировал скучающий правительственный служащий. Покойся с миром, или как там еще говорят. По фотографии было невозможно определить, как этот человек выглядел три недели назад. Я мог лишь сказать, что он был белым, а его череп имел обычные размеры.
– Итак? – сказал я.
– Это один из ушедших на покой снайперов, за которым мы следили, – сказал Беннетт.
– И?..
– Его наняли для работы в Венесуэле. Но там все пошло не так. Вы знаете, как это бывает. Все предают всех. Наш парень вступил в перестрелку с полицией и сумел от них уйти, однако сначала он получил ранение в голову. Парень пустился в бега, но ему не удалось обработать рану. Снайпер спрятался в курятнике и попытался там отсидеться. Он ел сырые яйца, по ночам пил воду из шланга. Однако инфекция оказалась слишком серьезной. Женщина нашла его в бреду и отвезла в больницу в кузове своего грузовичка. Но у него уже началось заражение крови. Он умер через сутки. Никто не знал его имени, документы, естественно, отсутствовали. Однако им показалось, что он иностранец, поэтому они отправили отпечатки его пальцев в Интерпол.
– И?..
– Уильям Карсон.