Тем временем Най возвращался в Хедлстон. Ехал он медленно, так как надо было обдумать некоторые поправки к намеченному ранее плану, а теплый ветерок, овевавший его на ходу, способствовал ясности мысли. Встреча с Корой, ее волнение и горе нимало не заботили его. Он давно усвоил себе, что такое бизнес, и мог хоть каждый день, без малейшего зазрения совести, совершать подлости.
Путешествие заняло у него около часа, и к половине двенадцатого он уже вернул машину в гараж и прибыл в гостиницу «Красный лев». Смита он нашел в пустой гостиной — против обыкновения, тот не сидел в своем излюбленном уголке, а расхаживал взад и вперед у окна. Най был очень доволен собой и тем, как складываются дела, но не в его привычке было выказывать свои чувства. Он только сказал:
— Все в порядке. Дело обстоит именно так, как я говорил. Она — та самая особа.
— Да… да… — произнес Смит, глядя куда-то мимо Ная, словно он думал о чем-то другом.
— Что случилось? Я говорю тебе, что Кора — та самая птица, которая нам нужна.
— Я знаю. Она звонила мне по телефону пять минут назад.
Най сел и уставился на него. Какого черта она это сделала? Смит был взволнован и явно выбит из колеи: он ни минуты не мог стоять спокойно и все ходил по комнате, засунув свои большие руки в карманы брюк.
— Она сказала мужу, что ей надо пойти в лавку, а сама помчалась к автомату. Она была так расстроена, что я с трудом понимал, о чем она говорит. Должно быть, ты очень круто обошелся с ней.
— Что ты, Смит, — возразил Леонард, — я был нежен, как ягненок.
— Грязная это затея. — Смит покачал головой, точно гончая, отряхивающаяся от воды. — Омерзительная, гнусная. Я тебе прямо заявляю: я не желаю иметь к этому никакого отношения.
— Ты с ума сошел! — сказал Най. — Да они же теперь у нас в руках.
— Нет, не хочу. Я честный человек. Во всяком случае, всегда был порядочным… старался быть.
— Не впадай в мелодраму. Можно подумать, что ты снова стал лицеистом. Мы ведь только предлагаем quid pro quo[16]. Мы же не собираемся оказывать давление на Пейджа: пусть сам выбирает. Нам-то чего о нем беспокоиться?
— Я говорю тебе, что не желаю принимать в этом участия.
Леонард никогда еще не видел Смита таким взволнованным: он уже несколько недель предчувствовал, что нервы Смита скоро сдадут — и вот они сдали. Он подумал: «Когда такой слизняк, как Смит, распускается, это за целую милю видно». Но ничего, он справится с ним.
— Хорошо, — сказал он. — Она просила тебя оставить ее в покое. Разыграем из себя двух милых иисусиков и выполним ее просьбу, да поможет нам бог, аминь.