Он протянул руку, поглаживая ее по волосам. Чувствуя надвигающуюся на нее волну темного ужаса, она хотела закричать, но потная ладонь крепко зажала ей рот, прижав затылком к стенке лифта. Вторую руку, убрав с головы, он запустил ей под юбку, нащупывая пальцами даже еще не тронутое легким пушком лоно. В последнем порыве, собрав все силы, она замолотила кулачками по улыбающемуся лицу.
- Давай, давай, Мальвина, - закатывая глаза, просипел незнакомец, - я так люблю, когда девочки делают это...
Неожиданно он высвободил руку из-под юбки, и принялся стаскивать с ее головы бант. Ловко орудуя одной рукой, расправил шелковую ленту, обмотал вокруг худенькой шеи. Душил он девочку не торопясь, то затягивая, то слегка ослабляя узел. Она уже предчувствовала страшный финал, надвигавшийся с неотвратимостью Молоха. Душа ее смирилась с уготованной для нее участью, тогда как тело еще боролось, рвалось в бесплодных попытках вернуть тающую жизнь в оболочку из плоти и крови...
Когда изувер снова полез к ней в трусики, на этот раз решительно стягивая их на ее подгибающиеся колени, Яне это казалось уже не столь важным по сравнению с застилавшей глаза пеленой. С последним проблеском мысли она подумала о матери, как та будет недовольна, что дочь не выучит уроки.
'Я выучу, мамочка, обязательно выучу..., - билось ниточкой боли в гаснущем сознании. - Только позволь мне немного отдохнуть. Я так устала...'
Алексей Клест открыл глаза, возвращаясь в реальность холодной, мрачной утробы морга. Как обычно после сеанса, его бил озноб, а по лицу стекали крупные капли пота. Стараясь проглотить застрявший в горле ком, убрал ладонь с поседевшей головы девочки и медленно повернулся к замершему в напряженном ожидании следователю областной прокуратуры Виктору Леонченко:
- Это мужчина 30-35 лет, с небольшим родимым пятном вот здесь, - он прикоснулся пальцем к левой стороне своего лба. - С собой он может носить черную сумку через плечо, кожаную или из кожзама. Сейчас поедем к криминалистам, там я нарисую его портрет.
- Я могу убирать тело? - робко вмешался молодой патологоанатом, закрывая лицо девочки простыней.
- Да, да, конечно...
Леонченко, пряча протокол осмотра в потертую кожаную папку, кивнул в сторону двери:
- Кстати, там, в коридоре сидит мать девочки. Привозили на опознание, мы ее уже допрашивали, может, и тебе стоит с ней поговорить?
Алексей на мгновение задумался, затем отрицательно покачал головой:
- Все, что она может сказать, не имеет к убийству ее дочери никакого отношения. Идем отсюда, мне здесь не нравится.