Отчаяние (Набоков) - страница 4

Он  сильно потянул  носом , зыбь жизни побeжала по лицу, чудо слегка замутилось, но не ушло. Затeм  он  открыл  глаза, покосился на меня, приподнялся и начал , зeвая и все недозeвывая, скрести обeими руками в  жирных  русых  волосах .

?то был  человeк  моего возраста, долговязый, грязный, дня три не брившiйся; между нижним  краем  воротничка (мягкаго, с  двумя петельками спереди для несуществующей булавки) и верхним  краем  рубашки розовeла полоска кожи. Тощiй конец  вязанаго галстука свeсился на бок , и на груди не {11} было ни одной пуговицы. В  петлицe пиджака увядал  пучек  блeдных  фiалок , одна выбилась и висeла головкой вниз . Подлe лежал  грушевидный заплечный мeшок  с  ремнями, подлеченными веревкой. Я разсматривал  бродягу с  неиз яснимым  удивленiем , словно это он  так  нарядился нарочно, ради простоватаго маскарада.

"Папироса найдется?" -- спросил  он  по-чешски, неожиданно низким , даже солидным  голосом  и сдeлал  двумя разставленными пальцами жест  куренiя.

Я протянул  ему мою большую кожаную папиросницу, ни на мгновенiе не спуская с  него глаз . Он  пододвинулся, опершись ладонью оземь. Тeм  временем  я осмотрeл  его ухо и впалый висок .

"Нeмецкiя", -- сказал  он  и улыбнулся, -- показав  десны; это меня разочаровало, но к  счастью улыбка тотчас  исчезла (мнe теперь не хотeлось разставаться с  чудом ).

"Вы нeмец ?" -- спросил  он  по-нeмецки, вертя, уплотняя папиросу.

Я отвeтил  утвердительно и щелкнул  перед  его носом  зажигалкой. Он  жадно сложил  ладони куполом  над  мятущимся маленьким  пламенем . Ногти -черно-синiе, квадратные.

"Я тоже нeмец , -- сказал  он , выпустив  дым , -- то-есть, мой отец  был  нeмец , а мать из  Пильзена, чешка".

Я все ждал  от  него взрыва удивленiя, -- может  быть гомерическаго смeха, -- но он  оставался невозмутим . Уже тогда я понял , какой это оболтус . {12}

"Да, я выспался", -- сказал  он  самому себe с  тупым  удовлетворенiем  и смачно сплюнул .

Я спросил : "Вы что -- без  работы?"

Скорбно закивал  и опять сплюнул . Всегда удивляюсь тому, сколько слюны у простого народа.

"Я могу больше пройти, чeм  мои сапоги", -- сказал  он , глядя на свои ноги. Обувь у него была, дeйствительно, неважная.

Медленно перевалившись на живот  и глядя вдаль, на газоем , на жаворонка, поднявшагося с  межи, он  мечтательно проговорил :

"В  прошлом  году у меня была хорошая работа в  Саксонiи, неподалеку от  границы. Садовничал  -- что может  быть лучше? Потом  работал  в  кондитерской. Мы каждый день с  товарищем  послe работы переходили границу, чтобы выпить по кружкe пика. Девять верст  туда и столько же обратно, оно в  Чехiи дешевле. А одно время я играл  на скрипкe, и у меня была бeлая мышь".