Да, страшная встрeча. Вмeсто нeжнаго, маленькаго увальня, я нашел говорливаго безумца с рeзкими тeлодвиженiями... Счастье, которое он испытал , встрeтив меня, дорогого Германа, внезапно, в чудном сeром костюмe, возставшаго из мертвых , не только не поправило его душевных дeл , но совсeм , {132} совсeм напротив , убeдило его в недопустимости и невозможности жить с убiйством на совeсти. Между нами произошла ужасная бесeда, он цeловал мои руки, он прощался со мной... Я сразу же понял , что поколебать в нем рeшенiе покончить с собой уже не под силу никому, даже мнe, имeвшему на него такое идеальное влiянiе. Для меня это были нелегкiя минуты. Ставя себя на его мeсто, я отлично представлял себe, в какой изощренный застeнок превратилась его память, и понимал , увы, что выход один -- смерть. Не дай Бог никому переживать такiя минуты, видeть, как брат гибнет , и не имeть моральнаго права гибель его предотвратить... Но вот в чем сложность: его душа, нечуждая мистических устремленiй, непремeнно жаждала искупленiя, жертвы, -- просто пустить себe пулю в лоб казалось ему недостаточным . "Я хочу смерть мою кому-нибудь подарить, -внезапно сказал он , и глаза его налились бриллiантовым свeтом безумiя. -- Подарить мою смерть. Мы с тобой еще больше схожи, чeм прежде. В этом сходствe я чувствую божественное намeренiе. Наложить на рояль руки еще не значит сотворить музыку, а я хочу музыки. Скажи, тебe может -быть выгодно было-бы исчезнуть со свeта?" Я сначала не понял его вопроса, мнe сдавалось, что Феликс бредит , -- но из его дальнeйших слов выяснилось, что у него есть опредeленный план . Так ! С одной стороны бездна страждущаго духа, с другой -- дeловые проекты. При грозовом свeтe его трагической судьбы и поздняго геройства та часть его плана, которая касалась меня, моей выгоды, моего благополучiя, казалась глуповато-матерiальной, как {133} -- скажем -- громоотвод на зданiи банка, вдруг освeщенный ночною молнiей.
Дойдя примeрно до этого мeста моего разсказа, я остановился, откинулся на спинку стула, сложив руки и пристально глядя на Лиду. Она как -то стекла с дивана на ковер , подползла на колeнях , прижалась головой к моему бедру и заглушенным голосом принялась меня утeшать: "Какой ты бeдный, -бормотала она, -- как мнe больно за тебя, за брата... Боже мой, какiе есть несчастные люди на свeтe. Он не должен погибнуть, всякаго человeка можно спасти".
"Его спасти нельзя, -- сказал я с так называемой горькой усмeшкой. -- Он рeшил умереть в день своего рожденiя, девятаго марта, то-есть послeзавтра, воспрепятствовать этому не может сам президент . Самоубiйство есть самодурство. Все, что можно сдeлать, это исполнить каприз мученика, облегчить его участь сознанiем , что, умирая, он творит доброе дeло, приносит пользу, -- грубую, матерiальную пользу, -- но все же пользу".