У Анны внутри все перевернулось, но она заставила себя встретиться взглядом с Моникой.
— Я не просто так это говорю. Я… Я действительно забочусь о тебе, — Анна запнулась, задумавшись, правда ли это. — И если ты не бросишь пить, я все-таки уволюсь.
— Да иди ты к черту. Ты мне не нужна. Мне никто не нужен.
На бледных щеках Моники проступили яркие пятна, а ее глаза наполнились слезами.
— Кто ты такая, черт побери, чтобы указывать мне, что делать?
Ее взгляд остановился на Рите, словно та была огромной кучей компоста, выгруженного возле ее кровати.
Рита продолжала улыбаться, казалось, ее это ни капли не рассердило. Она уже не раз видела и слышала все это.
— Лиз? — напомнила она. — Вы что-то хотели сказать?
Лиз откашлялась. Ей казалось, что она сейчас предпочла бы перенести операцию по удалению аппендикса, вместо того чтобы беседовать с Моникой.
— Она права, сестричка. Я тоже это заметила. Помнишь, в тот раз, когда мы обедали вместе, ты была пьяна в стельку. Ты переворачивала все вокруг, а затем кричала на официанта, словно это была его вина. Мне никогда не было так стыдно.
— Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношение к тому, что твой бывший переспал, вероятно, с половиной женщин Карсон-Спрингс, — набросилась на нее Моника. — Перед тем как рассказывать мне, какая у меня конченая жизнь, попробуй посмотреть на свою собственную. Ты даже не смогла удержать собственного мужа.
Лиз побледнела. Она, кажется, была готова задушить Монику.
— Ваши сестры здесь не для того, чтобы нападать на вас, — сказала Рита.
Моника резко повернулась к ней лицом.
— Так ты зарабатываешь себе на жизнь, докучая инвалидам, когда они не в состоянии тебе ответить? Что ты за извращенка?
Анна услышала, как в коридоре закричал пациент:
— Сестра! Сестра! Где все подевались, черт побери? О Господи, больно ведь! Ох! Ох! О-о-о-ох-х…
— Никто вас не заставляет делать что-либо против своей воли, — продолжала Рита тем же размеренным тоном. — Ваши сестры пытаются вам сказать, что у них тоже есть выбор. И они могут отказаться от необходимости крутиться возле вас и смотреть, как вы спиваетесь.
Моника повернулась лицом к стене. Затем внезапно залилась слезами.
— О, какая от этого польза? Вы все-е-е-е против м-меня, — всхлипывала она, вздымая грудь. — С таким же успехом м-можно пистолет к голове п-приставить, — она повернула заплаканное лицо к Анне. — Я поеду… но не потому, что считаю, что у меня проблемы с алкоголем. Я это делаю только ради тебя. Если это поможет тебе стать счастливее… — Моника запнулась и уткнулась лицом в подушку, устроив представление, достойное «Оскара».