Следующий мой звонок был Камбале — моему дружку, с которым мы вместе в органах работали, потом я перевелся в столицу, а он остался здесь. В дальнейшем наши судьбы также схожи — уволившись из органов, Камбала открыл свое детективное агентство.
Хмара Алексей Сергеевич получил прозвище Камбала совсем не из-за того, что он был плоским, наоборот — это был огромного роста, очень толстый светловолосый детина тридцати девяти лет, а прозвище у него появилось после службы на флоте.
— Привет, Камбала, — поздоровался я, услышав в трубке его голос.
— Здоров-здоров, — ничуть не удивившись, ответил он. — Наслышан о твоем приезде.
— Так-таки наслышан — я всего несколько часов в городе.
— Ну-у, у нас же тут деревня, хоть и большая, но все же деревня — ты еще из поезда с блондиночкой выходил, а мне уже стукнули.
— Хорошо работаешь, — похвалил я его. — Тогда ты, наверное, знаешь, зачем я тебе звоню?
— Зачем звонишь, не знаю, но, зная тебя, догадываюсь. — В трубке возникла пауза.
— Ну, раз догадываешься, тогда где и во сколько?
— Кафе «У дороги» помнишь? — спросил Камбала.
— Конечно.
— В семь вечера жду, — и он положил трубку.
Я заглянул к маме — она спала, вздрагивая во сне всем телом, — вернулся на кухню, где сидел Дед, уставившись ничего не видящим взглядом в стену.
— Дядь Толь, — положил руку ему на плечо, — мне сейчас нужно уйти, а вернусь я, наверное, поздно. Ты сможешь побыть с мамой?
— Конечно, Владик, о чем речь, — охотно согласился он.
* * *
— Шо надо?! — услышал я окрик дежурного, когда в четыре часа дня нарисовался в городском управлении милиции.
— Да так, ничего. Просто гуляю, — хмуро ухмыльнувшись, ответил я.
— Тогда гуляй отсюда.
Мужичок, торчавший за перегородкой, был явно пенсионного возраста и орал скорее всего не для порядка, а с перепугу, поскольку находился в помещении дежурного один. Его старания не прошли даром — из двери в глубине комнаты выглянул моложавый сержант с отвислыми щеками.
— Чего тут, Петрович? — не прерывая процесса жевания, пробубнил он.
— Та ходют тут разные, сами не знают чего, — пожаловался тот, кого звали Петровичем.
Сержант наконец-то прожевал, откашлялся, настраивая командный голос, грозно посмотрел на меня, открыл было рот, чтобы сообщить мне, кто я такой и куда мне следует идти. Но вдруг его взгляд изменился.
— Влад, ты, что ли? — не веря своим глазам, произнес он.
— А что, могут быть сомнения? — ответил я, пытаясь вспомнить, откуда я могу знать этого сержанта.
— Не помнишь, — догадался он. — Я Скороходов Сашка, вы, младшие инспектора, меня Скороходом звали.