– Не хватало еще, чтобы ты захотел, – бормочу я слишком громко.
Эрик смотрит на меня с упреком, а мальчик, желая обратить на себя внимание, кричит:
– Более того, рождественские елки – зеленые и их украшают шарами. Они не красные, и на них не вешают пожелания.
– А мне нравятся красные, и я хочу украшать их пожеланиями. Понятно тебе? – не унимаюсь я.
Эрик с Флином переглядываются. Я вижу, что они общаются взглядами. Черт бы их побрал! Но, отдавая себе отчет, что мне нравится моя красная елка, и одновременно понимая, что не стоит ссориться с этими двумя ворчунами, я пытаюсь быть позитивной:
– Да ладно вам, ребята, это же Рождество! А Рождество без елки – это не Рождество!
Эрик смотрит на меня. А я смотрю на него и корчу ему рожицы. В конце концов он улыбается. Очко в пользу Испании!
Надувшись, Флин собирается отойти, как вдруг Эрик хватает его за руку и говорит, показывая на тетрадь:
– Напиши пять желаний, как тебя попросила Джуд.
– Не хочу.
– Флин…
– Да ну, дядя! Я не хочу.
Эрик наклоняется так, что его лицо оказывается напротив мордашки мальчика:
– Пожалуйста, ты меня очень порадуешь, если сделаешь это. Это Рождество особенное для нас всех, и это стало бы хорошим началом с Джуд в нашем доме, согласен?
– Я ненавижу то, что она присматривает за мной и приказывает.
– Флин… – твердо настаивает Эрик.
Между ними идет тайная перестрелка взглядами, но в итоге побеждает Айсмен. Мальчик в ярости хватает тетрадь, вырывает один лист и берет ручку, а когда собирается отойти, я ему говорю:
– Флин, возьми зеленую ленту, чтобы завязать их.
Не глядя на меня, он берет ленту, направляется к столику напротив телевизора и начинает писать. И тогда я тихонько подхожу к Эрику и, став на цыпочки, шепчу:
– Спасибо.
Мой немец смотрит на меня, улыбается и целует. Очко в пользу Германии!
Некоторое время мы обсуждаем елку, и он смешит меня своими комментариями. В некоторых вещах он настолько консервативен, что невозможно не рассмеяться. Вскоре к нам подходит Флин и вешает на дерево листочки с написанными им желаниями. А потом, даже не посмотрев на нас, возвращается на диван. Берет пульт от «PlayStation», и в комнате снова начинает звучать оглушительная «игровая» музыка. Не спуская с меня глаз, Эрик поднимает с пола тетрадь и ручку и спрашивает, говоря мне на ухо:
– Я могу загадать любое желание?
Я знаю, к чему он клонит. Знаю, что он хочет сказать, и кокетливо шепчу, еще ближе к нему приближаясь:
– Да, сеньор Циммерман, только помните, что, когда закончатся рождественские праздники, мы все вместе будем их открывать и читать.