– За все сразу. Так-то он полное говно, – охотно начал Султан, найдя достойного собеседника. – А вообще, говорят, из-за женщины. Чернецов, говорят, очень не любит, когда его дочку трогают.
– Занятно. – Седой мгновенно вспомнил девушку, невольно спасшую его от пули. – Может, это она вдоль колонны шла, когда шмон устраивали? В черном полушубке и красном шарфе?
– Конечно, она. Наверняка к Зимонину на ТЭЦ ходила, – просиял от догадки Ахметов и перешел на шепот: – Ой, Дед, что-то будет. Последнему ухажеру Зойкиному горло, говорят, перерезали.
– Здесь что, так принято? – допивая компот, спросил зэк.
– А у вас как принято? Станок на голову ронять? – подмигнул заведующий.
– Спасибо за ужин, Ахмед, – закончил разговор седой зэк.
– Дорогим гостям всегда рады, – расплылся в улыбке Ахметов.
Вкусная еда преображала мир. Холод снаружи перестал кусать, снег не мешал шагам, а бодро поскрипывал, даже свет желтых фонарей стал веселее, а дороги короче. Вот только зэк не знал, куда ему идти. Улицы лагеря были одинаковыми, номера палаток и бараков ни о чем ему не говорили, ведь нужного он не знал. Он помнил, что здание стоит на пригорке, но видел его только днем, а зимняя ночь меняла лагерь. Снаружи никого не было. Конечно, рано или поздно пройдет охранник или заключенный, но долго ждать на морозе не хотелось. Седой зэк открыл дверь ближайшего барака, зашел в темный предбанник и, открыв дверь внутреннего помещения, замер. Он попал в барак вохров.
– Ты че здесь забыл? – с удивлением спросил ближайший к нему боец.
– Не могу найти свой барак, гражданин начальник.
– Ты совсем охерел, падла? – не сразу осознав смысл просьбы, выдавил вохр.
– Мне нужно попасть в барак бригады Берензона.
– Зачем? – недоверчиво, но с интересом спросил боец.
– Я в нем живу, гражданин начальник, с сегодняшнего дня.
– Подожди в прихожей, сейчас провожу, – безрадостно сказал вохр и начал одеваться.
Седой зэк осматривался. Барак вохров был точно таким же, как и у заключенных. В предбаннике стояла сушилка, в открытую дверь виднелись ряды тех же нар, разве что с постельным бельем. Тот же тусклый свет керосинок, тот же запах грязи и табака. Боец был готов.
– Это про тебя Марков рассказывал, что ты голову Хорьку раздавил?
– Я при этом присутствовал, – расплывчато ответил седой зэк.
– Я б и сам Хорьку голову оторвал, да всем вам, падлы. Ничего, пройдет ваше время, как вас, тварей, прикормили, так же к стенке поставят. – Седой не возражал, отчасти потому, что был согласен с охранником и понимал его чувства. Отказать ему тот не мог из страха перед Берензоном, но смиряться с этим не хотел. – Рожа у тебя вроде не блатная, как тебя в бригаду угораздило?