опосля смерти государя попал Долгоруковым, токмо они уничтожить его побоялись. Спрятать решили до поры до времени, в надежде, что пригодится в будущем. А для хранения избрали наш монастырь и отца Лариона, коий был давним духовником фамилии. Мнится мне, что именно сей тестамент и искали в тот день, когда отца Лариона живота лишили. Пытали его, дабы тайну сию узнать, но вот преуспели в том али нет – сказать не могу. Казна-то в целости и сохранности осталась, но вряд ли с ней отец Ларион духовная сию содержал. Понимаешь, теперь, сыщик, во что ты вляпался?
Я вытер пот со лба. Да уж… игра шла по-крупному. Фактически этот документ (попадись он в чужие руки) ставил под вопрос права действующей императрицы Анны Иоанновны на престол и открывал дорогу цесаревне Елизавете. Да за такую бумагу наши враги и заклятые друзья на что хочешь пойдут – в лепёшку расшибутся! И другой немаловажный момент: причастные к подобного рода секретам долго не живут. Меня сразу обдало жаром. Влип ты, господин следователь, основательно влип!
– Что, – прищурился отец Азарий, – дурно стало?
– Как-нибудь сдюжу, – произнёс я с деланным спокойствием. – Ты бы мне лучше прояснил – откуда ты о сём тестаменте ведаешь и почему решил, что за ним охота идёт?
– Про сам тестамент от настоятеля Лариона, упокой Господь его душу, знаю. Все мы не вечные. Хотел он меня вместо себя хранителем сделать, когда в чертоги небесные попадёт. Хотел, да не срослось. Уж больно внезапной кончина была. А касательно другого твоего вопроса… Был я недавно в городе по делам духовным. Шёл себе по улице, и вдруг… человека одного увидел. Я его ещё по Казани помню, он там в изгнании пребывал, когда государь Пётр Первый сильно осерчал на него. Правда, потом человека сего снова приласкали и возвысили. Хорошо он поднялся, – мечтательно цокнул языком Азарий. – Да вот только делать ему здесь нечего.
– Что за человек? – насупился я.
– Лейб-медик цесаревны Арман Лесток. А теперь, сыщик, сам покумекай: какая корысть могла привести его сюда?
Благодаря Азарию удалось выяснить, где остановился Лесток. Я на этого гадёныша зуб держал ещё с дела об украденных драгоценностях Трубецкого. Было желание засадить его до конца дней в казематы Петропавловской крепости, да Ушаков не дал. Политика… Высоко залетел соколик, при особе цесаревны Елизаветы находился. Тронуть его – вонь по всей Европе пойдёт. Был бы свой, русский – никаких проблем, хоть на кол сажай. Вот что за несправедливость такая?!
– Хорошо, Азарий. Будем считать, что меня тут не было и я ничего не видел. Ты со своим дружком голубых кровей живи, как раньше жил. Только гей-парады не устраивай.