Гораздо более таинственным выглядит почти полное отсутствие в списке имён немецких писателей. Ни Гёте, ни Шиллера, ни Гейне. Нет, немцы есть, но это в основном философы. Да, идёт война, но в ней не участвуют немецкие классики, «штюрмеры», романтики или экспрессионисты! Особое предпочтение оказано, разумеется, Ницше, которому посвящено целое эссе «Полное освобождение», фигурирует он и в других текстах. Но и тут не сыграли ли своей роли польские корни философа?
Понятно, что книга создавалась во время Второй мировой войны и писатель не мог не отреагировать на германскую агрессию. Сам Милош отправился на фронт как сотрудник радио, но его участие в боевых действиях не слишком афишируется. Он – скорее сторона страдательная, не зря основной массив текста озаглавлен как «Оккупационные эссе».
Четыре раза на страницах сборника всплывает имя Фрейда, а вот другой психоаналитик, ученик и критик Фрейда Карл-Густав Юнг блистательно, можно сказать, кричаще отсутствует. А это весьма странно.
Дело обстоит так, что в ряде эссе Милоша мы встречаемся с термином «легенда». «Легенда острова», «Легенда города-монстра», «Легенда воли» – здесь само слово вынесено в название. В других случаях оно проявляется подспудно. Проблема в том, что «легенда» во многих случаях обозначает некий универсальный, глобальный символический образ, создаваемый большими писателями (Дефо, Бальзак, Стендаль, Толстой, тот же Ницше) и затем откликающийся в сочинениях других авторов. Даже невооружённым глазом видно, насколько «легенда» соприкасается с юнгианским понятием «архетип»: по-видимому, будущий нобелиат не пожелал соотноситься с создателем аналитической психологии и просто проигнорировал его теории.
Особого разговора заслуживает стилистика милошевской эссеистики. К сожалению, иногда она звучит несколько общо, отстранённо, уводит читателя в область абстрактных умствований. Теории структурализма и деконструкции в соединении с подходами американского прагматизма сделали всё для того, чтобы выхолостить из филологической области всякий элемент душевности. Хочется верить, что и Ч. Милош противостоял этой тенденции, но невольно сыграл в её пользу.
Шестикнижие № 37
Книжный ряд / Библиосфера
Поэзия
Станислав Зюбанов. Письма к тебе. – М.: ИКАР, 2015. – 132 с. – 500 экз.
Тверской поэт (хотя родился он в Донбассе) Станислав Зюбанов вполне традиционен. Его не увлекают эксперименты с формой, рифмы его просты, а ритмический рисунок гармоничен и точен. Но всё это помогает обнажиться тончайшему лиризму строк, явить крепкий мировоззренческий стержень и непоказной патриотизм: