В 8.20 произошел сбой, которого он не заметил. На правом экране теперь значилось:
Пациент № 102
Мелоди Барнетт (назначение)
Возраст 30 (10957 дней)
Память 0,03 %
Передача (ввод) 0,03 %
–
Восстановление 0,03 %
Электрическая активность 0,03 %
Бодрствование 0,03 %
Экран в центре сообщал:
Пациент № 2
???? (Источник)
Возраст?? (???? дней)
Память 96 %
Передача (вывод) 0,03 %
Через некоторое время техник заметил ошибку и застыл в растерянности, не зная, как быть. Он машинально постучал по экрану, зная, что это бесполезно, и снял телефонную трубку.
Врач не ответил на его звонок: видимо, занимался другим пациентом. Технику пришлось разбираться самому.
Процедура была полностью автоматизированной, и его роль сводилась к ее прерыванию лишь в двух случаях: если процент электрической активности мозга будет отличаться от этого параметра на входе или если «Нейролинк» просигналит о какой-то проблеме. Ни того ни другого не происходило. На экране с зоной восстановления фигурировали нормальные параметры, поэтому техник решил, что дело, вероятно, просто в неисправности самого монитора и что надо всего-навсего поручить ремонтникам его заменить.
Чтобы обезопасить себя, он сделал копию экрана, напечатал докладную записку и отправил ее по внутренней сети главному контролеру.
Главный контролер узнала о неисправности в начале дня, распечатала копию записки, стерла ее с экрана, покинула свой кабинет и направилась к своему непосредственному начальнику.
Касуко вошла в кабинет директора по науке без стука.
– Думаю, тебе стоит это прочесть, – сказала она, сияя.
Люк дважды прочитал докладную записку и уставился на Касуко.
– Надо немедленно остановить процесс! – сказал он.
– С ума сошел? Мы же договорились!
– Сорок лет назад. С тех пор наш договор утратил силу. – Люк наблюдал, как записка исчезает в щели измельчителя, куда он ее отправил.
– Нет, договор есть договор.
– Продолжать было бы безумием. Программа «Нейролинк» получает признание все большего числа научных авторитетов, сейчас не время рисковать и нарываться на судебный процесс.
– Так вот чего ты боишься?
– Чего же еще?
– Что ничего не выйдет, – подсказала Касуко.
– Будь у меня полная уверенность, я дал бы «Нейролинку» доделать все до конца.
– Значит, ты изменил себе, а это еще хуже, потому что ты боишься ее.
– Думай, что говоришь! Забыла про семейство Барнеттов? Ее отец – один из самых крупных жертвователей.
– Допустим, процесс будет прерван. Что ты скажешь семейству Барнеттов?
– Правду про неисправность в блоке памяти. Этот риск предусмотрен в подписанном контракте.