Она, сохраняя на лице невозмутимость, развязала узел, сняла крышку – и узрела очки. Она хорошо помнила, что однажды видела именно эту пару в витрине антикварной лавки у доков, где по воскресеньям торговали старьем. Она застыла, восхищенная невесомостью черепаховой оправы.
– С ума сошел! – Она водрузила очки себе на нос. Вещь была воистину бесценная.
– Завтра пойдем к офтальмологу. Прощай, головная боль! Ко мне вернется моя любимая, прежде не знавшая, что такое дурное настроение.
– А я получу обратно своего Джоша? Уже много недель, как я его потеряла и никак не найду.
– В новых очках это будет проще.
Хоуп обвила руками его шею и поцеловала.
– У меня нет для тебя подарка.
– Не важно. Прости меня за отсутствие в последнее время. Увидишь, я смогу обеспечить тебе не такую жизнь, как сейчас, квартиру, в которой в холодное время нам не придется напяливать по два свитера. В этой новой жизни мы сможем ходить в рестораны когда захочется и, уезжая путешествовать, не должны будем выбирать между полным баком и обедом. Вот для чего я вкалываю, как подорванный.
– Но послушай, Джош, мне ничего этого не нужно. Вернее, может, когда-нибудь и понадобится, но пока что мне хочется просто поужинать вместе с тобой, даже сидя прямо на полу и сразу в трех свитерах. Самое мое прекрасное путешествие – это ты.
Чувствуя на затылке ее руки, Джош понял, как сильно она устала. Он отнес ее на кровать.
– Ты слишком много работаешь, Хоуп, из-за этого тебя и мучают головные боли. Доктор, которым я мог бы стать, прописывает тебе здоровый ночной сон.
Осторожно ее уложив, он растянулся рядом.
– Ну, о чем ты хотела со мной поговорить?
– О том, от чего у меня как раз и пропал сон, – сказала она, закрывая глаза. – Я должна сделать выбор, но никак не решусь. Мне нужны твои советы.
– Что за выбор?
– Сегодня вечером я послушаюсь своего доктора, пусть он и самозванец. Поговорим об этом завтра.
Она сладко зевнула, повернулась на другой бок и почти сразу уснула.
Джош сторожил ее сон. Хоуп морщилась, – видимо, ей снился кошмар. Такое часто случалось в последнее время, и она нередко вскакивала среди ночи. Он погладил ей лоб. Его присутствие подействовало на нее успокаивающе. Завтра, в канун Рождества, она ничего не вспомнит.
* * *
Ночью разыгралась буря, от ветра дребезжало панорамное окно лофта. Похолодало, причем не только на улице, но и в квартире. Желание Хоуп исполнилось: замерзший Джош крепко прижался к ней.
Когда они проснулись, Хоуп бросилась к окну. Огромные, как клочья ваты, хлопья снега долго носились в воздухе, прежде чем опуститься на землю, уже ровно застеленную белым покровом. Весь город побелел, а для Хоуп не было большей радости, чем снежное Рождество.