Наконец они остановились перед тяжелой дубовой дверью, обитой железными полосами.
— Пришли, — сказала Милана, вынула ключи и стала открывать дверь.
— Неужели местный вождь доверял этой женщине свои сокровища? — удивленно проговорил Готлиб.
— Я бы тоже этой женщине доверил самое дорогое, что у меня есть, — сказал Олав.
— Дурак, — сказал Готлиб.
Харальд больно ткнул кулаком Олава в бок и угрюмо проговорил:
— Олав, будешь болтать лишнее — яйца оторву!
— Ты чего? — спросил Олав.
— Ничего. Это женщина моя. И не пускай на нее слюни, — сказал Харальд.
— Да? Ну, ладно! — сказал Олав. — Тут много красивых женщин. Найду другую.
Милана догадывалась, что разговор данов идет о ней, и по ее сочным губам блуждала загадочная улыбка. Открыв дверь, она посторонилась, и сказала.
— Прошу, господа, вот вам княжеская сокровищница.
Готлиб быстро вошел в большую комнату. Здесь было светло.
Окна были защищены железными решетками. Посредине комнаты стояли стол и лавка. Одна из стен была увешена мехами.
Готлиб кинулся к мехам и стал их гладить и щупать.
— Превосходные меха! — восторженно объявил Готлиб.
— А вот и золото! — сказал Харальд и подошел к огромному сундуку с висящим замком.
Готлиб оставил меха в покое.
— Ключница открывай сундук! — приказал он.
Олав не успел перевести его приказ, как Милана ключом отперла замок, сняла его и отступила в сторону.
Харальд и Олав поспешно подняли крышку.
— И где же сокровища? — спросил Готлиб, и грозно повел глазами на Милану.
Харальд и Олав заглянули в сундук и увидели, что он почти пуст. На дне сиротливо лежали только глиняный кувшин и пара серебряных чарок.
Милана обвела рукой меха.
— Вот наши сокровища.
— Дикари! Они цену золота, что ли, не знают? — сказал Готлиб.
Харальд вынул кувшин, взболтнул его, и сказал:
— Здесь что-то есть.
— Что? — спросил Готлиб.
Харальд открыл кувшин и понюхал.
— Похоже, вино, — сказал он.
Олав вынул серебряные чарки и поставил их на стол. Харальд налил в чарки содержимое кувшина. Жидкость была ярко-красного цвета.
Харальд сделал глоток и сказал:
— Точно, это вино.
Он подал вторую чарку Готлибу, но тот рукой отвел ее в сторону и сказал:
— Не хочу.
— Не хочешь вина? Странно! — сказал Харальд и отдал чарку Олаву. Тот моментально опустошил ее.
— Кто-то над нами решил поиздеваться, — сказал Готлиб и снова обратился к Милане. — Ключница, где золото и серебро?
— Про то мне неведомо, — сказала Милана.
— Вот я тебя на костре поджарю, сразу язык развяжется! — пригрозил Готлиб.
— Жалко будет ее, — сказал Харальд.
— Можете сжечь меня, но я ничего не смогу сказать, — проговорила Милана. — Я знаю только то, что перед тем как уйти в поход, князь приказал все золото и серебро собрать. Куда потом оно делось, мне неизвестно. Наверно, где-то его зарыли. А может, увезли в летний дворец вместе с Веселкой.