Тишину прервал князь Буревой. Он встал и торжественно объявил:
— Боги говорят, что будет победа в войне на стороне сло-вен. Это главное. А жизни наши, всего лишь искры в пламени костра. Умрем мы, но костер не погибнет, и наш род будет жить дальше. А мы пойдем по пути в рай. И наша жизнь только начнется.
Бояре закивали головами.
— Истинно — мы смерти не боимся. Игра со смертью — наша жизнь.
Лицо князя Буревого ослабло, и он сказал:
— Волхвы, передайте богам, что если мы победим, то когда вернемся с похода, я принесу им великую жертву. Ну а если не победим, то я накажу их.
Волхвы вздохнули: однако за плохое пророчество запросто можно и пострадать.
Боги суровы, но и словене их не балуют: неугодных богов секут и топят в реках. А уж того, кто передает плохие вести от богов, и накажут подавно. Бывало, неудачливых предсказателей и топили. Торжественно. Чтобы было не обидно.
Глядя на радость волхвов, князь Буревой едва заметно усмехнулся и добавил:
— А вы, волхвы, собирайтесь, пойдете с нами в поход.
На лицах волхвов отразилось недоумение. С губ невольно сорвался вопрос:
— Зачем?
Князь Буревой стер улыбку с губ.
— А для того, чтобы в случае чего было спросить с кого...
План похода составили простой, — день затратить на поиски разбойников, а как найти их, так сразу с ходу и громить.
Князь Буревой, привыкший к победам, был уверен, что на Нево-озере не найдется силы, которую он не смог бы побить.
Да и из дружинников никто не сомневался в быстрой победе.
И так как поход ожидался недолгим, то больших сборов не стали делать, и отплытие назначили по утренней заре.
С отплытием поторапливались, чтобы разбойники не успели сбежать в Западный океан.
Пока отец занимался делами, необходимыми для подготовки похода дружины, Гостомысл, не дожидаясь обеда, кинулся на причал, чтобы проследить за подготовкой княжеской ладьи. Заодно он надеялся встретить на причале Голубку. Эта девчонка, несмотря на дерзость, почему-то ему понравилась.
Правда, Гостомысла по пути перехватила мать:
— Гостомысл, ты бы поел, а то ведь пропадешь на весь день.
— Некогда, матушка! — отмахнулся Гостомысл и, словно озорной жеребенок, рванулся в сторону причалов.
Однако на причале обнаружилось, что послеобеденный отдых еще не закончился, и на причалах было пустынно.
С Нево-озера веял слабый ветерок: мокрый и пропахший рыбой.
Большие корабли и струги томно шевелились на малой волне, и с тихим скрипом терлись боками о дерево причалов.
На княжеской ладье, прислонившись спиной к мачте и уронив копье на плечо, мирно дремал сторож. Другой сторож дремал у борта над удочкой из длинной орешины.