Принц открыл рот.
Элайза приготовилась к чему-то зловещему.
Он закрыл рот и вопросительно посмотрел на нее. Точнее, как бы сквозь нее. Или ей так показалось?
Ла Вей был так сильно напряжен, что Элайза представила себе, как он мог выглядеть, готовясь к нападению. И тогда она подумала, что лишилась в это мгновение еще одного года жизни.
А потом принц вздохнул. Можно было подумать, что он сдается.
Нечто, напоминающее облегчение, стало робко подступать к ее нервам. Элайза слегка дрожала оттого, что пошла на риск, но надеялась, что он этого не заметит.
– Вопреки сплетням и к моему собственному огорчению, я действительно сделан из плоти и крови, – признался Ла Вей. – Тем хуже. – Уголок его рта дрогнул.
«Огорчение». Господи, как красиво звучит это слово из его уст. «Огорчение». Его голос прозвучал так спокойно, мелодично, почти весело. Без его обычного сдержанного высокомерия, когда кажется, что каждое слово выточено из алмаза. Элайзе пришло в голову, что лорд Ла Вей почувствовал облегчение, признавшись ей, что испытывает боль.
– Я не знаю, что вы слышали, миссис Фонтейн. Но я не молодой человек – не очень молодой, во всяком случае, – сказал он, печально приподняв брови и признаваясь в собственном тщеславии. – Я не могу поправиться за день-другой, как раньше. Вот так… – Он щелкнул пальцами.
– Трудно полностью выздороветь, когда боль не дает вам хорошо выспаться… или нормально наклониться. Нормально писать. Или, предполагаю я, ездить верхом. Как же вы будете танцевать вальс или шотландский рил? Или уедете из этого «Богом забытого» уголка Суссекса?
Ла Вей ошеломленно смотрел на Элайзу. Она понимала, что он должен рассердиться, но этого не произошло.
– Миссис Фонтейн, вы правильно расставили приоритеты.
Элайза подумала, что принц, вероятно, поддразнивает ее.
– Вероятно, это ваша заслуга, потому что вы всего лишь тренировали свою безупречную интуицию, нанимая меня на работу.
Ла Вей фыркнул, услышав эти слова.
– Очень умно, миссис Фонтейн. Вот только беда с умными людьми! Они часто уверены в том, что таких же умных, как они, не бывает.
Это прозвучало как предостережение. Впрочем, она уже не в первый раз слышала такое.
Элайза молча взяла чашку чаю и протянула ее лорду ла Вею.
Решившись, он взял у нее чашку, поднес к губам и помедлил, глядя на Элайзу поверх чашки.
– Ваше последнее слово? – рискнула Элайза.
Уголок его рта скривился. Он поднял чашку вверх, глядя на Элайзу.
– A votre sante [4], миссис Фонтейн!
Ла Вей сделал глоток.
Задумчиво попробовал чай, словно вино, проглотил и причмокнул.
– Самонадеянная. Дерзкая. Властная. Вмешивается не в свое дело. Добавляя при этом «je sais tout»