Ночь Волка (Агаев) - страница 5

– Попридержи язык, – посоветовал Марат.

– Ой, извините, – спохватился Шилов, – не корысти ради, а токмо ради рифмы.

Вероника доела бутерброд с маслом, приложила салфетку к губам: «Спасибо».

– Что, все? – Возмутилась Галя, – ты давай кушай, для кого я столько картошки нажарила.

– Я, что должна за всеми доедать?

– Нет, это твоя доля осталась.

– Я столько не съем.

– Имей в виду, нам еще целый день ехать.

– А в дороге кормить никто не будет, – подал голос из кухни Шилов.

– Ну ладно, – сдалась Вероника и протянула тарелку.

– То– то же, – сказала Галя, и содержимое сковороды переместилось в тарелку.

– Вообще– то я собиралась похудеть, так сказать в погоне за зайцем; Меня Марат взял меня на охоту вместо собаки, – Вероника вздохнула.

Появился гладко выбритый Шилов:

– Человек предполагает, а мороз располагает, – сказал он, – какие могут быть зайцы в такую морозную погоду; они все в берлогах спят.

– В берлогах спят медведи, – поправила его Галя, – а зайцы спят в норах.

– Ну, это, смотря, какие зайцы, иной заяц и в берлоге не уместится, – не сдавался Шилов, – мы раз на медведя пошли, берлогу окружили, а оттуда заяц, ка-ак выскочит, не заяц, а просто слон какой-то, напугал до смерти, гад. В берлоге мы потом медвежьи кости нашли. Вот какие зайцы бывают, медведей едят.

– Саша, хватит врать, – сказала Галя. Поди, лучше, пока время есть, забор сделай.

– Галя, ну кому в этой глуши забор помешает, захотят залезть, никакой забор не остановит, – ответил Шилов.

– Ну, тогда Марату помоги.

Шилов сказал, обращаясь к Веронике:

– Ну не любит она меня, все норовит из дома выгнать, ну не любит, и ничего с этим поделать нельзя.

– Саша, – сказала Галя.

Уловив в ее голосе раздражение, Шилов тут же надел тулуп, нахлобучил шапку и пошел во двор.

– До чего же он мне надоел, за эти два дня, – в сердцах сказала Галя, – это надо же, специально не просыхал все время, чтобы забор не делать.

– Дался тебе этот забор. Действительно, зачем он здесь нужен.

– Забор мне не нужен, – упрямо сказала Галя, – но, дело принципа. Восемь лет человек мне голову морочит: жениться не хочет, в хозяйстве от него пользы никакой; только радости – водки выпьет и на гитаре бренчит, а уж песенки эти его я слышать больше не могу.

– А ты брось его, – предложила Вероника.

– Как это брось? – опешила Галя.

– А так, сама же говоришь, что мужичонка он никчемный.

– Ну, не такой уж он и никчемный, – ответила Галя. Замечание девушки немного задело ее, и Галя едва удержалась от колкости, хотя глупо было обижаться. Оценка Шилова, прозвучавшая из уст Вероники, была спровоцирована ею самой. Галя решила впредь быть более сдержанной. Тем не менее, она сказала: – в тридцать пять лет, мужиками не бросаются.