– Я знаю, почему дон Микелетто не захотел помочь нам, несмотря на то что мы так долго об этом просили. – Ее голос в тишине алькова прозвучал довольно резко.
– Что вы имеете в виду?
– Мое изнасилование. Дон Микелетто не захотел остановить Хуана Борджиа, чтобы помочь нам.
– Он не то чтобы не хотел – он не располагал достаточной властью, чтобы добиться этого.
– Вот именно, что располагал! – Анна в раздражении повысила голос. – Конечно, располагал! Он мог поговорить либо с ним самим, либо с Папой.
– Не мог, он мне повторил это тысячу раз.
– Он не хотел, Жоан, он не хотел…
– Что заставляет вас думать подобным образом?
– Дон Микелетто очень хорошо вас изучил, – объяснила Анна. – Он знаком с вами с тех пор, когда вы помогали ему достойно выходить из переделок, в которые папский сын постоянно ввязывался в барселонских тавернах. Он знал, что вы отомстите за мое изнасилование, даже подвергая опасности свою собственную жизнь, что вы будете готовы на все. Он прекрасно знал о намерениях Хуана Борджиа относительно меня, ведь вы рассказали ему об этом и попросили помощи. С другой стороны, он не сомневался в том, что Хуан применит силу, если не добьется своего по-хорошему. И при этом дон Микелетто ничего не сделал, что помочь нам. Кто знает, может быть, он даже его подзадоривал.
Книготорговец жестом показал свое несогласие. Но Анна в ответ лишь утвердительно кивнула.
– Да, Жоан, да. Вы стали пешкой в шахматной партии, с которой вас не ознакомили: пешка делает мат королю. Это была игра, затеянная в борьбе за власть, настоящая интрига в клане каталонцев, к которой Папа не имел никакого отношения и жертвой которой он стал. А вы превратились в карающую руку дона Микелетто, в наемного убийцу наемника Борджиа.
Жоан смотрел на свою супругу в задумчивости. В ее взгляде был гнев, едва сдерживаемая ярость, и он понял, что ее месть не завершилась убийством Хуана Борджиа. Темные локоны еще сильнее подчеркивали белизну ее кожи, а красиво очерченные брови, сдвинутые к переносице, и сжатые розовые губы свидетельствовали о несвойственной ей мрачности.
– Да, то, что для меня было делом личной мести, для Микеля Корельи стало удачно спланированной операцией, – ответил Жоан через некоторое время. – Речь идет о смене власти, в результате которой Микель поставил во главе клана некоего более способного человека, одновременно упрочив и свою собственную власть. У него не сложились отношения с Хуаном Борджиа. Я не знаю, был ли Цезарь в курсе дела или нет, но ему все происшедшее было выгодно. Тем не менее я категорически не согласен с тем, что Микель способствовал или подстрекал Хуана Борджиа к изнасилованию. Я повторяю, что он не имел достаточной власти, чтобы остановить герцога. Просто наши интересы совпали. И это все.