Покраснели от гнева красивые глаза хузарского хакана, когда он понял, что русы бегут. Что не высадятся храбрые варяги и их не менее храбрые союзники на итильский берег, где ждет их неминуемая гибель. Побелели унизанные перстнями тонкие пальцы Йосыпа, стиснувшие кедровые перильца. Но никто из ближних не был сокрушен тяжестью гнева повелителя. Сам хакан повелел войску выстроиться на берегу, чтобы немедля обрушить стрелы на высаживающихся русов.
Никак не думал Йосып, что прославленный своей безумной храбростью Святослав струсит. А киевский князь испугался и сделал вид, что вовсе не Итиль является целью его набега. Что ж, не первый раз проплывают мимо хузарской столицы жаждущие добычи варяги. Пусть плывут. А если захотят высадиться еще ниже, в дельте, где множество мелких проток с густыми зарослями камыша и чакана… Что ж, тогда гнев Йосыпа настигнет их там.
Только они не высадятся. Они поплывут дальше, к Гирканскому морю. Хакан пошлет гонцов, чтобы предупредить приморских жителей о разбойничьей флотилии. Пусть отгонят подальше от берега стада и табуны, пусть одна только голая степь с пожухлой от солнца травой да редкие брошенные селения видятся с моря варягам. Хотя вряд ли станут русы размениваться на мелкие хузарские стойбища. Скорее, они доплывут до устья Уг-ру и, возможно, попытаются напасть на Семендер. Но там их уже будут ждать и встретят как подобает. У семендерского кендер-хана будет время подготовиться к встрече. А если русы проплывут мимо и захотят высадиться поближе к великой персидской стене, тогда их не тронут. Пускай высаживаются, пускай идут, куда пожелают. Может статься, что сгинет киевский князь где-нибудь там, в арабских или хорасанских землях. А может, поплывет обратно на кораблях, осевших под тяжестью награбленного, но ослабевший от жестоких битв. И тогда перекроет ему дорогу хузарское войско и добьет. А добычу оставит себе.
Так уже было однажды, и ничего не сделал хакану Йосыпу за побитых варягов тогдашний киевский князь Игорь. Теперь же Йосып одной добычей не удовольствуется. Наймет новых воинов: печенегов, угров, арабов – и сам придет под стены Киева.
Так мечтал хакан Йосып в тенистом саду своего великолепного дворца под журчание струй и трели певчих птиц с подрезанными крыльями.
Сразу после прохождения флотилии русов он приказал выслать гонцов и распустить ополчение. Десятки тысяч оголодавших хузар, оторванных от своих полей, садов и пастбищ, отправились по домам, проклиная своего повелителя за бесцельно потраченное время и томясь мыслями о том, что, быть может, в это самое мгновение страшные русы грабят их дома, защищать которые хакан не посчитал нужным. Они знали и то, что по осени, точно так же, как и в минувшем году, придут к ним Йосыповы сборщики и потребуют цареву долю. И наплевать будет мытарям, что бесценное для земледельца время посевной хозяин или арендатор надела провел под стенами столицы.