§ 133. Всякий бог есть благодетельная единичность, или единотворная благость и имеет это наличное бытие, поскольку каждый [из них] бог. Но первейший бог есть просто благо и просто единое, а каждый бог из следующих за первичным есть некая благость и некая единичность.
В самом деле, божественное отличительное свойство так распределило единичности и благости богов, что каждый делает все благим соответственно некоему своеобразию собственной благости, например, усовершает, скрепляет и охраняет, так как каждое из этих дел есть некое благо, но не все благо.
Первичное же поставило впереди единичную причину. Поэтому оно есть благо как способное устанавливать всякую благость. Ведь все боги вместе в своем наличном бытии не равняются единому. Такое преобладание получило оно в удел над множеством богов [58].
§ 134. Всякий божественный ум мыслит как ум, а провидение осуществляет как бог.
В самом деле, исключительный признак ума - познавать сущее и в размышлениях содержать совершенное. Богу же подобает осуществлять провидение и наполнять все благим. А это уделение и наполнение происходит через единение наполняющего с тем, что предшествует ему. Подражая этому [единению], ум приходит к тождеству с умостигаемым. Поэтому, поскольку ум осуществляет провидение, он есть бог, так как провидение состоит в энергии, предшествующей уму. Поэтому он, с одной стороны, всему уделяет себя как бог; с другой же стороны, он не во всем присутствует как ум. Ведь даже в то, во что не эманирует мыслительное своеобразие, поспевает божество. Кроме того, даже и то, что не мыслит, желает осуществлять провидение и получать то или иное благо. Это потому, что не все стремится к уму, даже и то, что способно быть причастным [ему]; к благу же стремится все и [все] спешит его достигнуть [59].
§ 135. Всякой божественной единичности непосредственно причастно что-то одно из сущего; и все обожествляемое простирается к одной божественной единичности. И сколько имеется единичностей, допускающих причастность себе, столько же имеется и причастных [им] родов сущего.
В самом деле, двум или более единичностям не причастно [что-то] одно (ведь как же при различии их отличительных свойств не было бы различным и прирожденное каждому из них, поскольку соприкосновение возникает от уподобления?), и одной единичности не причастно многое раздельно, ведь множественное сущее не соприкасается с единичностью и как сущее - с тем, что предшествует сущему, и как множественное - с единичностью. Однако причастное должно быть отчасти подобным тому, чему оно причастно, отчасти же быть другим и неподобным. Поэтому, так как причастное есть нечто из сущего, а единичность сверхсущна - и в этом они неподобны, - то причастное должно быть [чем-то] одним, чтобы в этом стать подобным единому, ему оно причастно, хотя последнее есть одно как единичность, а первое - как претерпеваемое одно и как ставшее единым благодаря своей причастности [единичности].