В следующее мгновение бабулька рухнула без чувств, а через полчаса ехала в скорой в одну из городских больниц. Возможно в ту же, где сейчас лежала ее соседка.
Уже в первые дни своей дружбы организмами с Катей он при помощи пульта “попросил” ее рассказать, сколько у нее было мужчин до него. Катя, сказав, что ей очень стыдно, призналась, что он у нее уже четвертый. О достоверности судить Максу было тяжело. Как он уже сам догадался, при помощи словесного меню пульт мог лишь вывести на разговор о чем-либо без всякой гарантии, что сказанное будет правдой, даже если он поставит тысячу восклицательных знаков в сообщение: “скажи мне правду”. Поэтому он задействовал меню физиологических функций, введя таким образом Катю в состояние транса. Лежа на диване, как на кушетке у дядюшки Фрейда, она охотно и с удовольствием описала все свои прегрешения с восемью сексуальными партнерами. Уже во время истории о потере девственности с учителем по МХК, Макс боролся с сильным желанием треснуть ее по башке чем-нибудь очень тяжелым, что заставило бы ее замолчать навсегда. Но, постепенно успокоившись, он вспомнил, что сам пожелал узнать правду. Правду Катя изливала легко и приятно, как в известном Булгаковском романе. Из этой правды Макс узнал для себя, что минет не является полноценным сексуальным актом и поэтому не считается за “раз”. С “простоминетом” у Кати набралось десять партнеров. Он успокоил себя, что для двадцатиоднолетней девушки, живущей в большом городе, сегодня это норма. Однако его не могло не уколоть то обстоятельство, что его сексуальный опыт был куда скромнее, несмотря на то, что он был старше на четыре года.
Поведала Катя и о том, как позволяла ухаживать за собой сразу двум парням, водя их за нос. С одним она ходила в кино и в кафе, а с другим просто целовалась у него дома. Сие известие снова привело Макса в бешенство. Но когда он удостоверился, что кроме поцелуев с тем ухажером действительно дело дальше не зашло, то успокоился и погрузился в состояние тихого злорадства по отношению к своему сопернику. Впервые в жизни его обуяло чувство превосходства над другим самцом. Когда он вывел Катю из транса, та ничего не помнила.
Макс мысленно пел дифирамбы создателям пульта. Однако, конечно же, не обошлось без обломов, иначе Макс не был бы Максом. Когда после своего эксперимента с “сывороткой правды” он спросил Катю, уже находившуюся в сознании бодрствования, что стало с тем ухажером, с которым по ее словам она начала встречаться, когда отшила его, Макса, несколько месяцев назад, она сказала, что тогда все выдумала и что никого у нее не было все это время. Видя негодование в глазах Макса, Катя поспешила заверить его, что по отношению к нему она никогда бы так не поступила, чтобы лгать. Потому что он, Макс, особенный. С трудом скрывая свою злобу, он вывел “либидо” на максимум, а затем скромно ввел в поле текстового меню “оральный секс”, сгорая от желания сладкой мести за явную ложь. Ведь до сих пор, он не решался на такое, наивно полагая, что Катя до сего дня лишь скромно посасывала коктейли из соломинки. Но вместо “неполноценного сексуального акта”, о котором несколько минут назад она рассказывала, лежа на кушетке, Катя стянула с себя трусики и, смущенно поглядывая на Макса, раздвинула свои ножки. Она поманила его пальцем и откинулась на кухонном столе, уставившись в потолок с загадочной улыбкой Моны Лизы.