— Мне нравится, когда ты выглядишь так, будто смущена, — говорит он, голос низкий, акцент подчеркивает каждое слово. — Готов поспорить, ты выглядишь так же, когда собираешься кончить. Застигнутой врасплох и такой открытой.
И опять же, я теряю дар речи. У меня глаза лезут на лоб, я почти отвешиваю ему пощечину и убегаю, потому что именно так я поступаю с такими как он. Отшиваю их. Даю им знать, что у них никогда не будет того, что они не заслуживают.
Но я этого не делаю. Потому что несмотря на все, чем я дорожу, его страстные слова отправляются прямиком в мой мозг, пробираются в сердце и оказываются у меня между ног. Они заставляют меня захотеть сжать бедра, попытаться сохранить это тепло.
Они зажигают что-то внутри меня, то, о чем я изо всех сил пытаюсь не думать.
Я с трудом сглатываю и смотрю на кусты перед собой. Звуки свадьбы так далеки, будто мы здесь одни.
Брэм осторожно берет меня за подбородок и медленно поворачивает к себе, так, что у меня не остается выбора, и я смотрю прямо на него.
— Если я снова скажу тебе, как ты красива, — шепчет он, — ты покраснеешь? Или поверишь в это?
Черт. Черт, черт, черт. Я буду дурой, если поведусь на эту лесть, но парень говорит так, что мне хочется в это верить.
По крайней мере, я не краснею. На это нет времени.
Прежде чем я понимаю, что происходит, Брэм наклоняется и целует меня. Его губы мягкие и влажные, вкус табака и мяты. Я втягиваю воздух, мое тело замирает, он застал меня врасплох, этого он и добивался. Мой мозг кричит «Шафер и подружка невесты замутили на свадьбе, какая банальность!» и «Он игрок, он просто играет с тобой», а мои губы, подбадриваемые алкоголем и глубоко сидящей тоской по чему-то, целуют его в ответ.
Все будто в замедленном темпе. Голоса в моей голове замолкают, и остается лишь огонь глубоко внутри. Его руки ложатся на мое лицо, он удерживает меня сильными, теплыми пальцам. Эти пальцы удерживают меня, пока его язык скользит по моему, и наши губы сливаются в совершенном ритме. Если бы я могла соображать, я бы поняла, что это совсем не то, каким я думала, будет поцелуй с Брэмом МакГрегором. Он нежный, чувственный, и, скажу больше, серьезный.
Как только я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему, молча требуя большего от его рук, желая пробраться под смокинг и почувствовать его твердую грудь, он отстраняется, его глаза закрыты, дыхание рваное.
— Ты прекрасна, — говорит он, прочищая горло. Он открывает глаза и лениво смотрит на меня сквозь длинные, темные ресницы, ресницы, за которые я бы убила.
— И ты все еще смущена. Ты так раскраснелась. Даже больше, чем обычно. — Он поднимает бровь, его лицо все еще в нескольких сантиметрах от моего. — Я завел тебя?