Эти слова заставили меня устыдиться. Моим долгом было заботиться о своих людях, и, если они умирали без священника, какая бы польза ни была от него умирающим, значит я их подводил. На мгновение я не знал, что ответить, потом мне в голову пришла одна идея.
– Брат Осферт мог бы стать нашим священником на сегодня, – сказал я.
– Хорошо, – отозвался Осферт с гребцовой скамьи.
Мне понравился этот ответ, потому что Осферт наконец-то с охотой вызвался сделать то, что явно не желал делать. Позже я выяснил, что неудавшийся послушник не имел права совершать христианские обряды. Но мои люди верили, что Осферт ближе к их богу, чем они сами, и оказалось, что им этого довольно.
– Но я не ожидаю сражения, – твердо проговорил я.
К нашей беседе прислушивалась дюжина человек, те, что были ближе всего к рулевой площадке. Финан, конечно, плыл со мной, как и Сердик, Ситрик, Райпер и Клапа. То были мои личные войска, моя гвардия, карлы[22] из моего домашнего круга, мои товарищи, кровные братья, люди, давшие мне клятву верности, и они следовали за мной этой ночью в море. Они доверяли мне, хотя и не знали, куда мы плывем и чего ожидать.
– Итак, что мы собираемся делать? – спросил Ралла.
Я помедлил, зная, что ответ его взволнует.
– Мы собираемся спасти госпожу Этельфлэд, – в конце концов ответил я.
Я услышал, как задохнулись слушающие меня люди, потом – бормотание голосов, когда весть передавалась по скамьям к носу «Морского орла». Мои люди знали, что от этого путешествия жди беды и были заинтригованы моим свирепым требованием держать все втайне. Должно быть, они догадывались, что наше плавание связано с пленением Этельфлэд, но теперь я это подтвердил.
Рулевое весло скрипнуло, когда Ралла слегка изменил курс.
– Как же мы ее спасем? – спросил он.
– В любой день, – ответил я, не обратив внимания на вопрос и говоря достаточно громко, чтобы меня услышали все люди на судне, – король начнет собирать выкуп за дочь. Если у тебя есть десять браслетов, он захочет получить четыре из них! Если у тебя припрятано серебро, люди короля найдут его и заберут свою долю! Но то, что мы сделаем сегодня, предотвратит это.
Люди снова начали тихо переговариваться. Уэссекс уже хандрил при мысли о деньгах, которые будут отобраны у землевладельцев и торговцев. Альфред поручился, что отдаст собственные богатства, но ему нужно было больше денег, гораздо больше, и единственная причина, почему сбор еще не начался, – споры, кипевшие среди королевских советников. Некоторые хотели, чтобы церковь внесла свой вклад, ведь, несмотря на настойчивые заверения клира, что у них нет денег, все до единого знали, что монастыри ломятся от богатств. Ответом церкви на такие требования была угроза отлучить от церкви любого, кто осмелится прикоснуться хоть к одному серебряному пенни, принадлежащему богу, – а точнее, божьим епископам и аббатам. Хотя я втайне надеялся, что в выкупе не будет необходимости, я рекомендовал собрать всю сумму с церкви, но этот совет, конечно, был отвергнут.