«А может быть, она не совсем здорова?»
Впрочем, и на этот случай журнал давал ответ: «Когда-то считалось, что к самоубийству склонны люди с психическими отклонениями. И таких, действительно, немало. Но основной процент тех, кто решает добровольно расстаться с жизнью, — люди психически здоровые».
И, все-таки, все-таки, «психиатры считают людей, посягающих на самоубийство, лишь условно здоровыми. Они могут страдать неврозами и депрессиями».
Так кто такая Любовь Пестрякова с точки зрения медицины? Внятного ответа я не имела. Внятный ответ находился, возможно, в её медкарте…
Однако и медкарта не поможет, если Люба вовсе не собиралась на тот свет, а её иуда отправил тот, кому она казалась опасной…
Я сидела у стола, чертила машинально какие-то значки-паучки на листе блокнота и корила себя за то, что не сумела «раскрутить» Любу на более длинный, задушевный, внятный, чем он у нас вышел, разговор. Мне казалось, что если бы провела с Любой больше времени, если бы мы с ней прошлись по улице, посидели в сквере…
А что, собственно, «то»? Человек всегда говорит тебе, приставучей журналистке, ровно столько, сколько хочет сказать. Разве что в подпитии брякнет лишнее… Но Люба — девушка молодец, с хорошей реакцией и умная. Из неё так просто никакие откровения не льются. Она, даже на первый взгляд, эдакий загадочный секретерчик со множеством ящичков, в том числе и потайных, и к каждому ящичку — свой ключик.
Успокаивать-то я себя успокаивала, а толку от этого было мало. Марш-броском — на улицу после короткого переговора с Венькой Овсеенко, дружком университетским, а ныне режиссером-документалистом на телевидении. Мировой это зигзаг судьбы, когда то тут, то там, в наинужнейших местах обнаруживаешь своих девочек и мальчиков, готовых, во имя ностальгии по прошлому, помочь тебе по мере сил.
Вот и Венечка, пухлявый такой усатый-полосатый парубок, любитель пива, оказался в нужный час на очень нужном месте — он, он сидел в аппаратной и монтировал документальную ленту со злополучной и незнамо до чего великосветской тусовки в гостинице «Орбита», посвященной на этот раз даже не свиным отбивным а ля Петр Первый, даже не количеству мужских одеколонов, коими пользуется Костя Райкин, а бери выше — рекламе нового отечественного ансамбля девиц под абсолютно убойным названием «Бархатные глазки».
Венечка встретил меня в вестибюле, где можно при желании, поотиравшись часок-другой, подышать одним воздухом с массой заплесневелых от возраста и претензий и не очень «известных, прославленных», «пользующихся исключительным интересом публики»… И мне кое-чего отвалилось. В кудрях и блестках аккурат по фасаду того самого деликатного места на штанах в обтяжку, которое часто в обиходе называется фу как некрасиво, возникла на верхней ступени мраморной лестницы звезда эстрады, — в просторечии Ленчик, и сейчас же, с бешеной скоростью, сбежал вниз, обдав меня запахом крепкого одеколона и такого же крепкого пота. Видно, оттрубил свое на совесть в одном из здешних павильонов-студий. Через стеклянную стену отчетливо было видно, как он, весь в белом, сел за руль алой иномарки, длинной, как пароход.