— А как умер-то Дмитрий Степанович? Вы знаете?
— Милая девушка! — Усев-Аничев воздел руки к люстре о трех белых матовых шарах. — Если бы вы знали, сколько дел! Сколько необходимостей! Завтра мы все выезжаем в Омск на Дни литературы. Из Омска летим в Иркутск… Далее — Киев.
Тут зазвонил телефон. Он снял трубку:
— Да, да, лечу с женой. Я же уже говорил!
Положил трубку и ко мне:
— Надо спасать Россию! Надо бороться с космополитами! Вы читали мои книги? Вы патриотка! Если патриотка — давно бы написали о том, что мы, «правые», учредили и уже чеканим орден с профилем Ивана Грозного и Некрасова. Для особо отличившихся… Первый уже сделан и вручен.
— Кому же?
— Товарищи посчитали, что… и вручили его мне. Хотя я, хочу особо заметить, отказывался… Но они сочли, что пора поднимать престиж истинно русского печатного слова. Так вы не ответили на мой вопрос: вы читали мои книги? И как вам?
Признаться, что не читала и вряд ли когда прочту, было неловко, негуманно и невыгодно.
— Да… конечно, — промямлила, не опуская своих наглых глаз. Очень… очень… да… весьма… Но, видите ли, я хотела бы узнать у вас, как умер Пестряков, где и точно ли от водки. С кем посоветуете поговорить?
— У вас ещё есть какие-то сомнения? — насмешливо скривил Усев-Аничев лиловатые расшлепанные губешки. — Он в последнее время только и делал, что пил… Дети? У него только дочь. Она замужем за академиком. Она его на даче нашла… Бутылка, стаканы, а он под столом. Если хотите, секретарь даст вам её телефон. Извините, у меня нет больше времени. Масса проблем, глобальных проблем… Жить России или умереть. Лучшие писатели земли русской обязаны мыслить широко, масштабно… бить в колокола!
Мне почему-то захотелось остановить его на всем скаку. И я спросила:
— Ваша жена тоже писатель?
— Нет, бухгалтер.
— Но зачем тогда она едет с вами? На Дни литературы?
Он смутился лишь на миг. Чувствовалась матерая номенклатурная шкура, от макушки до пят, которой все по барабану…
— Видите ли, — отозвался сурово, словно обличая во мне прямого врага России и антипатриота высшей квалификации, — видите ли, губернаторы предложили… Я в принципе против, но губернаторы…
Потом я, любопытства ради, все-таки схожу в библиотеку, открою одну его книжицу, вторую и убеждение мое будет тугоплавким: «Бездарь полная! Никакого отношения к писателям не имеет! Ни языка, ни оригинальной мысли. Серость, серость…» Но — что при советской власти в номенклатурщиках, то есть при корыте с единоверцами, то есть с «братвой», что при «демократах»… Вот у кого учиться надо, как жить!