— Но сначала, — перехватил рассказ её муж, — они до того бедствовали… Что дочка умерла грудная… Но тут на подмогу пришел младший братишка отца, ему двенадцать было, и крестьянская девочка Тоня, восьми лет. Они стали просить на улицах. Он её надоумил: «Тонька, давай побираться!» Она и протянула руку…
Нелли Дмитриевна тихонько вставила:
— Второй человек сразу рубль положил. И сказал: «Девочка, какие у тебя глазки хорошие! А ещё лучше слезы — прямо как жемчуг…»
— Но так или иначе, всех их пригрела Москва! — сказал Михаил резковато, словно на спор. — Мой тесть вскоре стал ударником труда, про него даже газеты писали. Потом решил стать летчиком и стал им. Потом писателем. И им стал. Натура!
— И он написал повесть «Жемчужные слезки» про своего брата Федю и про девочку Тоню, которой так легко из-за её красивых слез подавали милостыню. Про то, как они выросли, поженились и ушли на фронт и погибли за Родину… — уточнила Нелли Дмитриевна.
— А Дмитрий Степанович вернулся к своей любимой Анне весь в орденах, и случилось чудо — она вдруг родила ему дочку, хотя ей врачи обещали, что больше не родит, не выйдет по каким-то там причинам… А я увидел эту его дочку Нелли и увез прямо со свадьбы. Она, глупая, хотела за какого-то сухопутного охламона замуж выйти. Пресек! Сразу скумекал — врачица мне нужна и чтоб с красным дипломом, так как уготована мне коляска… Ни на одну математичку, актрисулю не заглядывался! Увидел её — и никаких сомнений! Попросил её мне в руки прямо с подоконника в подвенечном платье спрыгнуть — и спрыгнула. Почему? Загадка русской души!
… Я ушла от Пестряковых-Боткиных в легком ошеломлении, с грузом знаний и… сомнений. И последних, как оказалось, уже в ночной тишине, наедине с самой собой, было слишком много, чтобы считать свой поход в эту семью удачным. Уж очень непростой рисовалась мне Любочка. Уж очень явно она испугалась моего вопроса о деде, когда я полюбопытствовала, а не была ли она у деда в тот самый день или вечер, когда он пил с кем-то… Что-то тут просматривалось весьма подозрительное. Конечно, я не думала, что Любочка, любимая внучка, лично убила своего любимого деда, то есть отравила каким-то суррогатом, ядовитым напитком… Но уж очень бесстыдно она грабанула у деда орден. Для неведомого гуру. А если ей нипочем такой кульбит со старым человеком, то…
Мысли мои унесли меня, сознаюсь, очень далеко, в ту, положим, фантастическую страну, где «черный человек» гуру потребовал у зомбированной девицы ещё какие-то ценности писателя Пестрякова-Боткина, и она, зная, что тут дед встанет насмерть…