– С нами все будет в порядке. У нас свежие лошади, и мы легко сможем уйти от врага. А ты постарайся быть готовым развернуть когорту и поддержать нас, когда мы присоединимся к колонне.
– Я об этом позабочусь. Удачи, господин префект.
Макрон отпустил предплечье Катона, они обменялись салютами, и центурион приказал когорте строиться. Снег доходил легионерам до середины икры, когда они занимали свои места в походной колонне. Как только бойцы закончили построение, Макрон отдал приказ выступать. Катон посмотрел, как его друг садится в седло и направляется вперед в начало когорты, и легионеры зашагали под ночным небом, сквозь снегопад. Вскоре они скрылись из вида, и Катон остался с мертвецами и «Кровавыми воронами». Мертвецы вдруг показались ему похожими на скульптуры, а снег все падал и падал, покрывая их застывшие фигуры с ног до головы белым саваном. Естественно, снежинки на мертвецах не таяли. Если снегопад будет продолжаться, то к утру их совсем занесет, и они превратятся в неаккуратные холмики на фоне зимнего пейзажа – так и будут ждать врага.
Катон постарался отбросить эти жутковатые образы и направился к центру своей обороны, где находились Мирон, резервный эскадрон и штандарт «Кровавых воронов». Солдаты расхаживали взад и вперед, чтобы согреться, подносили руки ко рту и дули на пальцы. Их лошади стояли, опустив головы, под легким ветром, подувшим со стороны гор.
Катон обменялся короткими кивками с Мироном.
– Как долго мы будем здесь оставаться, командир? – спросил декурион.
– Ровно столько, чтобы дать возможность Валенту и остальным догнать главную колонну. И в любом случае до рассвета.
Пока Катон говорил, он вдруг понял, что совершенно потерял чувство времени от накопившейся усталости. Сейчас он с радостью отдал бы свое годовое жалованье за возможность просто посидеть у огня в теплых казармах Вирокониума, потягивая подогретое вино. Или, еще того лучше, оказаться в Риме с Юлией, в доме ее отца… Острая боль тут же унесла прочь усталость, и он откашлялся:
– Позаботься о том, чтобы лошади были накормлены. Им потребуются силы. Передай мой приказ другим эскадронам.
Мирон поклонился, дал указания своим людям, после чего ускакал выполнять приказ. Катон облегченно вздохнул: его раздражали постоянные тревоги декуриона. Он начал расхаживать возле штандарта, чтобы немного согреться. Снег уже достигал семи или восьми дюймов, и через некоторое время Катон протоптал узкую дорожку в тридцать шагов длиной. Через некоторое время Мирон вернулся, и они молча стояли под крепчающим ветром и непрекращающимся снегопадом, пока тот не превратился в настоящую вьюгу.