Она проснулась от того, что ее трясли за плечо.
– Мама, проснись! Мама!
– Что случилось?
День помрачнел. На западе собирались плотные темные тучи, поднялся ветер. Элеонор торопливо села, огляделась, пересчитывая детей.
– Клементина?
– Здесь она. Мы волнуемся за Эдвину. Полчаса назад побежала за кроликом и до сих пор не вернулась, а сейчас польет дождь.
– Полчаса назад… сколько времени я проспала? – Элеонор посмотрела на часы. Почти три. – Куда она побежала?
Дебора показала на рощицу вдали, и Элеонор вгляделась туда, словно надеялась, что если смотреть достаточно пристально, то можно усилием воли вытащить собаку из кустов.
Небо стало цвета спелого тутовника. Пахло надвигающейся грозой, в воздухе ощущалась влажная духота. Скоро польет дождь, однако не бросить ведь Эдвину, тем более так далеко от дома. Она стара и подслеповата и со своими больными суставами вряд ли выберется отсюда сама.
– Я ее найду, – решительно произнесла Элеонор, складывая в корзинку принадлежности для пикника. – Вряд ли она далеко ушла.
– Нам подождать?
Элеонор на миг задумалась, потом покачала головой.
– Ни к чему нам всем мокнуть. Отведи сестер домой.
Она проводила девочек, строго-настрого велев им не мешкать, и пошла к рощице. Элеонор окликала собаку, но сильные порывы ветра уносили слова прочь. Она шла торопливым шагом, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на горизонт, звала собаку и прислушивалась, однако Эдвина не отзывалась.
Быстро темнело, и с каждой минутой Элеонор тревожилась все больше. Эдвина наверняка испугается. Дома в грозу старая собака всегда забиралась на свою лежанку за шторой в библиотеке, поджимала хвост, закрывала глаза лапами и ждала худшего.
Над долиной прогремел оглушительный раскат грома, и последний клочок ясного неба затянула неспокойная мгла. Элеонор, не медля, перелезла через калитку-вертушку и пошла через соседнее поле. Яркая молния разорвала небо, закружил порывистый ветер. Когда упали первые тяжелые капли, Элеонор сложила ладони рупором и позвала еще раз: «Эдвина!», но ее голос унесло грозой.
В считаные минуты Элеонор вымокла до нитки. Мокрое платье липло к ногам, и пришлось щуриться, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь густую пелену дождя. Неподалеку с громким треском ударила молния, и Элеонор вдруг охватил необычайный восторг, хотя она и беспокоилась за Эдвину. Гроза, чувство опасности, проливной дождь – все переплелось и смыло маску добропорядочной матери семейства. Она снова стала Элеонор Искательницей Приключений. Стала свободной.
Элеонор добралась до вершины холма и увидела, что внизу у ручья стоит маленькая цыганская кибитка темно-красного цвета с поблекшими желтыми колесами. Элеонор сразу поняла, чья это кибитка, и с дрожью узнавания пошла вниз. Кибитка стояла пустая, окна зарывали выцветшие занавески. Выглядела она довольно ветхой, но под слоем старой облупившейся краски Элеонор обнаружила следы цветочного орнамента. Ей вдруг стало интересно, где сейчас ее мимолетный знакомый. Каково это – жить кочевой жизнью? Путешествовать, исследовать, исчезать? Элеонор завидовала его свободе и почему-то злилась. Глупо, конечно, ведь он ей ничего не должен. А если она чувствует, будто ее предали, так это все из-за того, что она себе навыдумывала.