Энтони поднял голову и увидел, что в дверях кухни стоит Говард. Слегка смутившись, что его застали врасплох в минуту слабости, Энтони торопливо сложил письмо и сунул в карман к фотографии.
– Я готов, жду только тебя, – произнес он, надевая фуражку.
Говард сел на грубо сколоченный стул в другом конце стола.
– А ты, похоже, нет, – сказал Энтони.
– Я туда не пойду.
– Куда не пойдешь?
– Обратно на передовую.
Энтони ошеломленно нахмурился.
– Ты шутишь? Или заболел?
– Ни то, ни другое. Я ухожу, дезертирую, называй как хочешь. Я ухожу с Софи.
Энтони не часто терял дар речи, но сейчас не знал, что сказать. Он знал, что Говарду нравится экономка месье Дюрана. Бедняжка потеряла мужа в первые недели войны и осталась с маленьким сыном, Луи, на руках. Ей исполнилось всего восемнадцать, в деревне у нее не было ни родственников, ни друзей. Энтони и не догадывался, что дела зашли так далеко.
– У нас любовь, – сказал Говард. – Знаю, нелепо говорить о любви, когда идет война, но это так.
Канонада здесь никогда не стихала, грохотала на заднем фоне. Все уже привыкли, что земля трясется, а чашки и блюдца ездят по столу. Научились не думать, что каждый раскат означает смерть еще нескольких человек.
Энтони подвинул свою чашку, посмотрел, как качнулись на донышке остатки чая.
– Любовь, – повторил он. Странно было слышать это слово, они больше привыкли говорить о крысах, грязи и оторванных конечностях.
– Я не боец, Энтони.
– Сейчас мы все бойцы.
– Только не я. Пока мне везло, но у везенья есть предел.
– Нам нужно закончить начатое. Если человек не может принести пользу родине, ему лучше умереть.
– Чушь. Какая Англии от меня польза? Я гораздо нужнее Софи и Луи.
Он показал на окно, и Энтони увидел, что Софи и малыш сидят на скамейке в другом конце внутреннего двора. Софи что-то нежно говорила мальчику – очаровательному ребенку с большими карими глазами и ямочками на обеих щеках, – а он весело смеялся и тянулся к лицу матери маленькой пухлой ручонкой.
Энтони понизил голос:
– Послушай, я постараюсь устроить тебе отпуск. Съездишь на несколько недель в Англию, придешь в себя.
Говард покачал головой.
– Я не вернусь.
– У тебя нет выбора.
– Выбор всегда есть. Сегодня ночью я ухожу. Мы уходим.
– Ты сейчас же идешь со мной. Это приказ.
– Я хочу быть с Софи. Хочу нормальной человеческой жизни. Хочу стать отцом и мужем.
– Послушай, все это у тебя будет, однако надо действовать правильно. Нельзя просто взять и уйти.
– Я бы ничего тебе не сказал, но ты мне больше чем друг. Ты мой брат.
– Я не позволю тебе сбежать.
– Придется.
– Мы оба знаем, что случается с дезертирами.