— Из — за любви?
— Вернее, из за отсутствия последней. Две сестры похожие как две капли воды. Разница в два года. За одной парни табунами, а эта — в петлю. Мол, всем ее природа обделила. Вот тебе и любовь.
— Постой, что ты сказал?
— Когда?
— Только, что. Две сестры…
— Похожи как две капли воды, — продолжил Степанков.
— Вот! А я все голову ломала, кто жил в доме Луниных. Теперь ты понимаешь?
Степанков отрицательно мотнул головой.
— Сестра!
— Этой девушки?
— Нет же! Сестра Кристины! У Кристины должна быть сестра. Поэтому так резко после аварии та изменилась. У них только внешность одинаковая. Если, допустить, что Галина Адамовна и все, кто жил в доме перемены списали на аварию, то только Настя знала, что рядом с ней не ее мать. Теперь понимаешь? К девочке она так относилась, что Галина Адамовна забрала ее к себе и заметь, условная Кристина не противилась этому. Знаешь почему?
Степанков опять только мотнул головой.
— Потому, что она боялась, что Настя могла вспомнить все то, что я видела во время сеанса. Может они, изначально и планировали, что девочка тоже погибнет.
— Саша, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, но ты говоришь невообразимую ерунду! Что, значит — была сестра, подменила сестру? Допустим, ты права, — Степанков нехотя втягивался в спор — но, если б планировали смерть Насти, то «скорую» не вызывали б.
— Скорее всего, так оно и было б. «Скорую» — то вызвали случайные проезжие. Мне об этом сам Лунин говорил. Кристина без сознания была. Но она могла и симулировать свое состояние. И, не появись случайная машина на месте аварии, кто знает, выжила б Настя или нет. Понимаешь?
— Саша, такого быть не может. Ты хочешь сказать, что Игорь не заметил, что в постели с ним другая женщина? — Степанков хитро сожмурил глаза и улыбнулся.
— Я и не говорю, что не заметил. Заметил. А вот почему молчал, это предстоит еще выяснить. Так, что Кристина — жива. Я ведь тебе говорила, что женщин было две, только никак не могла объяснить. А теперь все стало на свои места. Юра, ты просто гений! Надо поговорить с Луниным.
До Лунина она, невзирая на все протесты Степанкова, дозвонилась сразу. Не колеблясь, не подбирая слов и интонации, она задала единственный волновавший ее вопрос: что случилось с настоящей Кристиной?
— Ну? — Степанков наконец — то вспомнил о своем коньяке и сделал глоток. Чтобы не смотреть на Сашу, он стал внимательно рассматривать дно бокала.
— Что, ну? Лунин сейчас приедет. Я пойду в свой кабинет. Думаю, ему легче будет говорить наедине.
— Куда уж, легче.
Степанков недовольно засопел.