– Да… – тянет доктор. – Таких троек нападающих, как бобровская да уваровская, у нас в этом году нет.
– Эх… Год прошел, фьють! И не заметил! – И папа внимательно смотрит на тетю Лали – в модном капроновом платье и с забранными назад в тугой узел волосами она раскладывает по тарелкам мясные рулетики и не обращает на него никакого внимания.
– Ну как не заметили? – возражает дядя Толя. – А запуск первой межпланетной станции? Как-никак Луну облетели!
– А внеочередной 21-й Съезд КПСС? – строго кивает тетя Вера. – Как там Никита Сергеевич сказал? «О развернутом строительстве коммунизма!»
– И в Соединенные Штаты поехал! С Эйзенхауэром встретился!
– А советская выставка в Нью-Йорке! А американская – на ВДНХ! А французский кинофестиваль! А новое метро! А международный шахматный турнир в Москве!
Одним словом, выясняется, что много чего произошло за год.
– Много чего хорошего, – делает упор на «хорошем» папа. И вновь смотрит на тетю Лали.
Мамка хмыкает, сорвалась с вилки горошинка из салата, побежала по тарелке.
– Новое десятилетие… – грустно замечает старушка Ксения Лазаревна.
– Нынешнее поколение будет жить при коммунизме! – оптимистично вторит ей доктор. – А по мне, лучше бы нынешнее поколение жило каждый в своей квартире!
– А зачем нам отдельная?! Нам и тут неплохо! – папа вновь наливает себе рюмочку. – Правда ведь, Анатолий, Андрей Геннадьич? Вот ей-богу, даст мне партия новую квартиру – откажусь!
– Ну еще бы, – это, тихо улыбаясь, говорит дядя Заза. И Лера успевает застать взгляд, которым обменивается с ним мамка. Непонятный взгляд. Лерка слезает со стула и обходит стол – туда, где притулился на самом углу увлеченный едой Колька. Рядом с ним ведутся беседы между тетей Верой, тетей Лали и Колькиной мамой. Тома тоже тут, но молчит, как и Колька – слушает.
– В Париже Диор ансамблями продает все под платья: перчатки, туфли, украшения. А у нас так набегаешься за одной только тканью, уже ничего не хочется… – это тетя Лали.
– В Москву-то ваш Диор приехал, меха с жемчугами показал, и все на худых, – хмыкает тетя Вера. – А простые парижанки, разве они на работу в таком виде ходят? Или, может, тощие все, как селедки? Да никогда в это не поверю! Вот вы, Ксения Лазаревна, бывали в Париже в молодости…
– Ах, Вера Семеновна, это ж когда было! Девочкой еще, до революции! Что я помню!
Лерка про себя усмехается: да как такое может быть-то? Чтобы старая Ксения Лазаревна – и в Париж ездила?!
А вслух говорит Кольке:
– Пойдем марки посмотрим? Мне батя две новые серии принес.
– Погоди, не сейчас, – Колька, похоже, внимательно прислушивается к тому, что говорит его мама Тамаре.