– Александр Романович, – окликнул его Шахназаров.
– Ну что?
– Время смерти – не больше полутора – двух часов назад. После вскрытия – более подробно.
Владимир Замятин стоял, прислонившись к косяку, и, казалось, ничего не видел вокруг.
– Владимир Львович! – позвал его Наполеонов и подумал: – Надо же, так убивается, бедняга.
Замятин стоял все в той же позе, голова его свесилась на грудь.
– Черт! – выругался про себя Наполеонов, – не хватало только, чтобы этот детина в обморок рухнул!
Он взял Замятина под руку и усадил в кресло.
Легкоступов хмыкнул и тут же сделал серьезное лицо.
Действительно, несмотря на трагичность ситуации, трудно было сдержать улыбку, видя, как Шура Наполеонов, рост которого едва доходил до ста шестидесяти сантиметров, усаживает в кресло двухметрового Замятина-младшего.
– Ну, все, – облегченно вздохнул Наполеонов, – скажите, когда вы обнаружили, что ваша невеста… – он поискал слова поделикатнее, – не подает признаков жизни?
– Когда заметили? – машинально повторил Замятин.
Владимир Львович помолчал и облизал губы.
– Я… я не помню точно, сколько было времени… Понимаете, у нас была помолвка. Мы допоздна праздновали вчера. Ну, и…
– Переутомились, – помог ему Наполеонов.
– Да, – согласился Замятин, – можно и так сказать. Завтрак был поздний. Потом Леночке, – он судорожно вздохнул, – пришла в голову мысль покататься на лыжах.
– Так, – Шура внимательно слушал.
– Здесь парк недалеко, – Замятин посмотрел на Шуру.
Шура кивнул.
– Мы… мы хорошо отдохнули. Вернулись домой веселые, но уставшие. Пообедали и разбрелись по своим комнатам.
– Ваша невеста и вы расстались? – уточнил Наполеонов.
– Да, Леночка сказала, что устала и хочет побыть одна. Она хотела вздремнуть. Вечером мы собирались продолжить семейный праздник.
Замятин неожиданно вскочил, но Шурочка снова усадил его в кресло.
– Продолжайте, Владимир Львович, – терпеливо промолвил он.
– В восемь все спустились к ужину. Кроме Леночки…
– Дальше, – сказал Наполеонов.
Мы подождали минут двадцать. Потом Марина решила сходить за ней. Все решили, что Леночка заспалась, и пора ее будить.
Замятин сделал еще одну попытку встать.
– Сидите, – Шурочка придвинул свое кресло вплотную к креслу Замятина.
– Марина долго не возвращалась. Но мы не особо тревожились.
– Почему?
– Они подруги. И вообще – женщины. Мало ли какие дела, разговоры.
– Понятно, – кивнул Шура.
– Но вдруг Марина ворвалась в гостиную вся какая-то растрепанная, со слезами на глазах. Она кричала, что никак не может разбудить Лену.
– Папа попытался нас успокоить, но мы все побежали наверх. И отец, он тоже поднялся следом. Я первый подбежал к постели и попытался приподнять Лену, но она вся была, как тряпичная кукла. Мы ничего не соображали, пытались привести ее в чувство. Потом отец вызвал «Скорую». Она приехала минут через сорок. И… ничем не смогла помочь. Тогда я вызвал вас.