И Янковская, еще минуту назад растерянная, подавленная, готовая во всем мне подчиниться, вдруг подняла голову и пристально посмотрела на меня своими зелеными в это мгновение, как у кошки, глазами.
— Ах, вам угодно разговаривать? — насмешливо спросила она. — Извольте!
— Кто вы такая? — спросил я ее. — Говорите.
— Вы не оригинальны, — сказала она. — Так начинают все следователи. Софья Викентьевна Янковская. Я уже говорила.
— Вы знаете, о чем я вас спрашиваю, — сказал я. — Кто вы и чем занимаетесь?
— А что, если я скажу, что работаю в подпольной коммунистической организации? — спросила она. — Что мне поручено вас спасти?
— Сначала убить, а потом спасти?
— Ну хорошо, оставим эту версию, — согласилась она. — Я, разумеется, не коммунистка и не партизанка… — Она пошевелила руками. — Мне очень неудобно, — сказала она. — Вы можете меня развязать?
— Нет, — твердо ответил я. — Вы будете находиться в таком положении до тех пор, пока я не узнаю от вас все.
— Как хотите, — покорно сказала Янковская. — Я буду отвечать, если вы так настаиваете.
— Так кто же вы? — спросил я. — Хватит нам играть в прятки!
— Я? — Янковская прищурилась. — Шпионка, — сказала она так, точно назвалась портнихой или буфетчицей.
Впервые я сталкивался с женщиной, которая так вот просто называла себя шпионкой.
— На какую же разведку вы работаете? — спросил я. Янковская пожала плечами.
— Предположим, что на английскую.
— А не на немецкую? — спросил я.
— Если бы я работала на немецкую, — резонно возразила Янковская, — вы находились бы не здесь, а в каком-нибудь лагере для комиссаров, евреев и коммунистов.
— Допустим, — согласился я. — Ну а кто ваш начальник? Он здесь?
— Да, он здесь, — многозначительно сказала Янковская.
— Кто же он? — спросил я.
— Вы, — сказала Янковская.
— Обойдемся без шуток, — сказал я. — Отвечайте серьезно.
— А я серьезно, — сказала Янковская. — Мой непосредственный начальник именно вы, вы, и никто другой.
Она действительно говорила вполне серьезно.
— Объяснитесь, — попросил я ее. — Я не понимаю вас.
— О! — снисходительно воскликнула она. — В моих объяснениях нет ничего сложного. Будь у вас в таких делах опыт, вы бы сами обо всем догадались…
Она строго посмотрела на меня, на мгновение в ее серых глазах сверкнули искорки не то насмешки, не то гнева, но она тотчас подавила эту вспышку, и на ее лице опять появилось выражение равнодушия и усталости.
— Я хотела исподволь подготовить вас к вашей новой роли, — спокойно и негромко сказала Янковская. — Но раз вы торопитесь, пусть будет по-вашему…
И она заговорила, наконец, о том, что интересовало меня не из пустого любопытства, потому что игра, в которой мне пришлось принять участие, велась на человеческие жизни, заговорила, хотя ей не очень-то хотелось говорить.