– Это ж твой! Да ты что? Я еще не посмотрела журнал-то! Это он что? С новой бабой? Ну – эта своего не упустит. Эта – клещ энцефалитный, по глазкам видно. Это что ж такое, а?
– Это развод, Мариш. Вот-вот состоится. И он пляшет на моих костях. Вот – почитай.
Тина чуть не плакала.
– И хрен бы с ним! – решительно произнесла Марина, – Это ты все время его оплакивала, что ли? Вся серая! Ты что? Без мозгов? У тебя дочь какая! И сама ты – какая! С какой это стати делать, как они хотят – уничтожать себя?
– Ни с какой! – решительно подобралась Тина, – Я уже оживаю, Мариш. Вот, пришла же.
– И хорошо, что воздвиглась. И – давай-ка меняться! В корне. Меняйся до неузнаваемости, чтоб все прошлое ушло. Чтоб ты себя ту в зеркале не видела. Давай тебя другую делать!
– Давай! – радостно согласилась Тина.
– Значит так! Красимся кардинально. Хочешь – в пепельную блондинку? Тебе пойдет. И стрижемся. Никаких твоих пучков, хвостов. Все! Делаем карешечку задорную. Сразу почувствуешь себя девчонкой. Давай?
– Стричься – давай. Хоть наголо. А вот пепельную блондинку я что-то не очень хочу. Как-то не готова.
– Ну-у-у… Может, ты и права. Тогда – мелирование. Прядочки светленькие. Прядочки не очень светленькие. И все это будет чередоваться, так естественнее, правда. Ну? Решилась? Тебе хорошо будет.
Тина глянула на страничку с интервью и решительно кивнула:
– Решилась на все! Я тебе доверяю полностью! Меняем меня до неузнаваемости!
– Ну, тогда поехали!
Через полтора часа Тина смотрела на себя в зеркало, недоверчиво улыбаясь.
– Нравится? – добродушно спрашивала Марина, заранее уверенная в ответе.
– Неужели это я? Это же чудо что такое!
– Двадцать лет сбросила! Скажи?
– Да, Мариш! Забыть бы только эти двадцать лет, как страшный сон, – вспомнила о своем Тина.
Марина повернула кресло с восседающей на нем Тиной к себе и сказала негромко:
– Ты знаешь что? Вот эти вот фразочки забудь произносить. Раз и навсегда. Мало ли что в жизни бывает? Я, как краску тебе на волосы нанесла, прочитала интервью с твоим Юрочкой. Он же на тебя такой негатив выливает! Просто смертельная доза змеиного яда. А ты и довольна! «Ах, бедная я, несчастная!» Значит, откушала его угощения. Что? Еще хочешь? Чего о нем жалеть? Вот о таком – разве можно жалеть и убиваться?
– Та права! Как же ты права! – отозвалась Тина.
– Не перебивай, а слушай! Я тут такие истории узнаю, люди через такое проходят – в страшном сне не увидишь. И держатся. Выплывают. А ты? От тебя предатель отошел. И ты все о нем знаешь. И разве тут трагедии надо разыгрывать? Тут радоваться надо!