Маред дописала последние пять пунктов в список литературы, лизнула и торопливо потерла промокашкой чернильное пятно на большом пальце, иначе потом не отмыть. И так вечно руки в чернилах, не зря ее дразнят Чернильной Мышью. Мозоль на указательном, хоть и совсем затвердевшая, побаливала… Где же взять еще десять тысяч? А ведь кому-то эта сумма кажется смешной, ее соученики оставляют столько за пару вечеров в игорном доме или салонах модных портних, спускают на скачках или вот еще, последнее увлечение столицы — мобилеры. Металлические лаковые монстры, урчащие и пахнущие смазочным маслом… Ох, не о том она думает, совсем не о том.
Готовый диплом лежал на столе, аккуратные красивые строчки на последней странице подсыхали, и Маред прикинула, что успеет все-таки выпить кофе. До Старого города не близко, потом еще возвращаться, а Изабель вряд ли предложит чаю.
После целого дня за столом даже три шага до кухонного угла показались удовольствием. Маред сполоснула джезву, налила воды и скупо отмерила кофе. Не глядя, повернула ручку, и астероновая плита тихонько загудела, быстро раскаляясь и светя на стену алым отблеском вделанного кристалла. Вот и еще расходы. Газ был бы куда дешевле магического элемента, но газ…
Синие язычки, резкий запах, ровное гудение… Одна мысль об открытом пламени стянула внутренности узлом. Вот же… Опираясь на раковину, Маред глубоко вдохнула раз, другой… Отдышавшись, вернулась к столу и бережно убрала диплом в кожаную папку. Надо с этим что-то делать. Ой, надо! А то так и придется всю жизнь от каждого подсвечника шарахаться, не говоря уж о зажигалках, газовых горелках и просто каминах.
Спохватившись, она кинулась к плите. Успела! Пока кофе остывал, торопливо скинула домашнее платье, сняла с вешалки форменное, служившее заодно и выходным. Тоже надо бы сменить на что-то полегче, но это подождет. Все равно летом она будет сидеть дома точно так же, как и осенью, зимой, весной…
Кофе горчил. Крепкий дешевый кофе — никакого вкуса, лишь бы взбодриться — отдавал горечью поражения. Все экзамены на «превосходно», четыре курса яростной учебы наперегонки с теми, кто с детства мог позволить себе лучших учителей. Любые подработки! За эти четыре года она написала дипломов, курсовых работ, эссе и контрольных не на одну группу! И декан ставил в пример всему курсу прилежание тьены Уинни, что, конечно, было приятно, только любви однокурсников не добавляло. Но плевать, ее и так не любили бы. Кто она такая? Нищая сирота, дочь провинциального адвоката и, по совместительству, нотариуса. Мышь Чернильная, Библиотечная Гусеница, свод законов ходячий…