— Я звонил, — подтвердил он.
— Чего хотел? Как Вова?
— С ним все в порядке. Я хотел… — вдруг начал мяться Ричард, почти так же как перед этим Артур.
Яна свела брови.
— Я тут подумал, почему ты должна встречать праздник без сына, с Агриппиной Павловной? Приезжай к нам, и ты, и Агриппина… Вова будет счастлив. С Людой я тоже поговорил, она только «за». Давай встретим Новый год большой дружной семьей? — предложил он.
— Ричард, ты себя кем возомнил? — спросила Цветкова.
— Не понял.
— А я поняла! Во главе стола сидит хозяин — хан, падишах, уж не знаю кто еще! То есть ты! По левую руку от него старая жена со старшим ребенком, по правую руку младшая жена с младшим ребенком. Все друг друга любят и встречают дружной семьей Новый год! — Яна разгорячилась так, что запотело стекло.
— Яна! Ну что ты говоришь?! Ты же знаешь, что я не имею в виду ничего такого! — возразил Ричард.
— Но выглядит это именно так! И потом, почему ты решил, что я собираюсь встречать Новый год одна?! Откуда такая осведомленность?!
— Яна, извини, если обидел, но…
— Никаких но! С Новым годом, дорогой! — ответила Яна и отключила телефон вовсе. — С ума все посходили сегодня, что ли? Решили довести меня до сумасшествия?! — продолжала возмущаться она.
С горем пополам Яна все же добралась до дома, а когда вошла в квартиру, с удивлением услышала, как Агриппина Павловна с кем-то щебечет, хотя время было уже не детское.
«По телефону, что ли? Или сама с собой», — подумала Яна, скидывая сапоги.
— Агриппина Павловна?
— Яночка, иди на кухню! Тут тебе сюрприз! — прокричала ей домоправительница.
— Просто вечер сюрпр… — сказала Яна и замерла на пороге, увидев на кухне Валентину Петровну.
— Мама?! — Удивлению Яны не было предела. — Вот сюрприз так сюрприз!
— Я проездом, и я к тебе! — обняла ее Валентина Петровна и усадила рядом с собой. — Как же давно я тебя не видела.
— С полгода, — ответила Яна.
— Давно… — вздохнула Валентина Петровна и закинула ногу на ногу.
Это была миниатюрная, несмотря на почтенный возраст, очень привлекательная женщина, с пышными короткими рыжими волосами и умело наложенным макияжем. То, что она актриса, чувствовалось и по поставленному голосу, и по осанке, и по выдержанным паузам и по несколько театральным жестам. Она не становилась другой, выходя из театра, Валентина Петровна всегда была одинаковой. Это было еще одним фактором, из-за которого Яна не хотела стать актрисой. Ее с детства не покидало чувство, что мама всегда была не совсем ее мамой. И это напрягало. Только с возрастом Яна поняла, что Валентина Петровна ее любила, просто она такой вот эфемерный человек, и театр явился для нее спасением.