— Поведения чинного, ваше величество, казёнкой не балуется и насчёт женского пола весьма благопристоен, — не понял ещё, что разговор принял серьёзный государственный характер.
— Ну, прям — отчётливый сугубец. Принято решение уволить его с должности военного министра… И сообщить это известие поручается вам.
Но всё это были форменные пустяки, в сравнение с тем, что 1‑го июля Рубановы встретили самого младшего своего отпрыска.
Слезам, поцелуям и объятьям не видно было конца.
Забытая всеми Натали, держа на поводке Ильму, одиноко стояла у подножки вагона. Столкнувшись взглядом с Акимом, вспомнила, что он прочёл ей когда–то давным–давно: «Невидимой нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства… Нить может растянуться или спутаться… Но никогда не порвётся…»
Доктор категорически не рекомендовал неделю, а то и две, покидать больному госпиталь. И даже Максим Акимович не сумел его переубедить.
Присутствующая здесь же Ольга старалась не замечать бывшую свою подругу и неудачливую соперницу — свадьба–то через неделю будет у неё, а не у Натали.
Аким старался о Натали не думать, убрав с глаз долой все реликвии: коралловые бусины и фотографические карточки, где снят был вместе с ней.
Мадам Камилла, проставляя фамилии с лежащего перед ней списка, писала пригласительные билеты, роль которых выполняли открытки с видами Петергофского фазанника.
«Бесприданницу взяли, — язвительно улыбалась она, набрасывая текст. — Небольшая деревенька где–то под Нижним Новгородом… Заложенная и перезаложенная. Я всегда знала, что младшие Рубановы — плебеи. Таких и жён себе выбирают», — полюбовавшись своим красивым почерком, прочла: «Его превосходительству Троцкому Владимиру Иоанникиевичу с фамилией, от Рубановых Максима Акимовича и Ирины Аркадьевны.
В день бракосочетания сына своего с девицей Варницкой Ольгой Николаевной, покорнейше просим Вас пожаловать на бал и вечерний стол, имеющий быть 8 июля 1905 г. в ресторане «Кюба». Венчание имеет место быть в церкви Спаса Нерукотворного Образа, что на Конюшенной площади, в 4 часа пополудни».
«А как до нашей свадьбы этот паразит Аполлошка романтично писал: «Любезная Камиллочка. Тысячу раз целую Ваши белые ручки и приглашаю в следующее воскресенье на утреннее гулянье в Летнем саду и горячий кофей в китайском домике. Всегда Ваш. Аполлон». — Стёрла пальцем скатившуюся слезу. — Совсем хорошие манеры растеряла», — достала платочек и громко высморкалась.
В ночь перед венчанием, Аким, как когда–то давно, ещё до войны, положив подбородок на скрещенные руки, не моргая, глядел на бутылку красного вина, таинственно мерцающего от огонька свечи.