Потом вместе со второй бабушкой, Ольгиной матерью, перебирали чепчики и купленную впрок и на вырост детскую одежду.
— А чего это у вас, дамы, матроски вульгарные преобладают?..
— А не доломаны гусарские… И лошадь в детской не стоит? — переглянувшись с кумой, засмеялась Ирина Аркадьевна.
— Точно! Деревянную лошадку следует купить, — осенило Максима Акимовича. — Благодарю за подсказку.
— В натуральную величину, — уточнила развеселившаяся супруга.
Аким к этому розовому орущему созданию отцовских чувств пока не испытывал, а готовился отмечать рождение сына в офицерском собрании.
Хрусталь офицеры сушили весьма активно. Поздравления на Акима сыпались со всех сторон.
Затем вызванные солдаты–песенники, поднеся молодому отцу бокал водки, под марш Павловского полка подняли его в положении «смирно» над головами.
Под потолком он «махнул» бокал пшеничной и до конца выслушал марш.
По разумению полковника Ряснянского как–то без огонька и вяло.
— Отставить! — рявкнул он. — Павловцы — кругом молодцы. Что на войне, что в тылу. И дети у них родятся в два раза быстрее, чем обыкновенные, и даже, чем у гусаров. Так выпьем, господа, чтоб и полковником новорождённый стал в два раза быстрее положенного. Ур–ра!
Аким наверху, с трудом удерживая равновесие, под туш оркестра жахнул ещё один бокал, на этот раз шампанского.
После, как водится, пить стали за всё. Даже за сапожную ваксу.
Рубанов–старший в начале ноября, по просьбе барона Фредерикса, поехал в Царское Село.
— Максим Акимович, как я рад вас видеть, — жал ему руку и даже похлопал по плечу министр Двора. — Венценосная семья, узнав о рождении вашего внука, передала подарок, — достал маленькую бархатную коробочку. — Вот этот золотой крестик на цепочке.
Рубанов, вытащив крестик, прикоснулся к нему губами.
— Сделайте одолжение, передайте Их Величествам мою искреннюю благодарность.
— Непременно. Государь завизировал вашу отставку, пожаловав чином генерала от кавалерии. Ну и, разумеется, соответствующим пенсионом. А сейчас, ваше высокопревосходительство, пойдёмте в мои апартаменты, и выпьем шампанского за здоровье новорождённого. Как все догадались — Максима Акимовича Второго. После вашей, произошло море отставок… И не у всех таких почётных… А девятым валом стало увольнение от всех должностей самого великого князя Владимира Александровича.
— Вот уж действительно неожиданное известие, — поразился Рубанов.
— Как здоровье государыни? — когда, сидя перед камином, угощались не шампанским, а коньяком, поинтересовался он.
— Нервничает и переживает, — понизил голос барон. — Из–за болезни цесаревича Алексея. Вы свой человек, вы знаете, — взахлёб делился сплетнями стареющий царедворец. — Поверьте, кроме вас и поговорить не с кем.