Что и было исполнено. В Петербург отбили телеграмму: «Командую флотом. Шмидт».
— А теперь приказываю захватить портовые буксиры, посадить на них вооружённых матросов и объезжать находящиеся в бухте корабли, агитируя команды присоединяться к нам. Начните с эскадренного броненосца «Пантелеймон». Это бывший «Потёмкин». Думаю, они без раздумий перейдут на нашу сторону, а за ними и другие корабли.
— А что делать с офицерами? — задал вопрос Частник.
— Офицеров, Сергей Петрович, захватывайте по возможности в плен, и доставляйте на «Очаков». Станем их агитировать присоединиться к нам, — сплюнул за борт, с уверенностью зная, что не один из офицеров к мятежу не присоединится.
Поначалу «вождю карбонариев»[13], коим он мнил себя, сопутствовал успех. Под команду перешли два миноносца. Следом красные флаги взвились ещё на нескольких судах. Подняли бунт некоторые береговые подразделения.
Мятежники захватили несколько офицеров и привезли их на «Очаков».
Чтоб обезопасить крейсер, Шмидт приказал поставить между ним и верными адмиралу Чухнину батареями минный транспорт «Буг», на борту которого находилось более трёхсот морских мин.
Подумав, направил минный транспорт ближе к городу, и выдвинул властям ультиматум, требуя разоружиться, а не то он прикажет открыть стрельбу по минному транспорту и полгорода взлетит на воздух.
Струхнувшие моряки «Буга», узнав о решении Шмидта сделать их героями революции, немедленно открыли кингстоны и затопили корабль, вплавь добравшись до берега.
Главный «карбонарий», что, по его понятию, как раз равнялось чину контр–адмирала, шёл вдоль эскадры на контрминоносце «Свирепый». Стоя на палубе, он видел реющие на мачтах красные флаги. Но лишь на незначительной части кораблей.
«Первоначальный план не сработал, — растерялся он. — Следует переманить на свою сторону офицеров».
Прибыв на крейсер, прошёл в кают–компанию, где содержали захваченных офицеров, и держал перед ними революционную речь.
Однако его бывшие сослуживцы подняли лейтенанта на смех, попеняв к тому же, за самовольно присвоенный чин.
Со Шмидтом случился припадок, а после него — бабья истерика, как определил состояние вождя кондуктор Частник.
— Я требую немедленного созыва Учредительного собрания, — слал по всем инстанциям и даже царю, телеграммы. — Я создам республику… Я стану её президентом… В последнюю очередь направил телеграмму адмиралу Чухнину, что офицеры — его заложники и он станет их вешать, если не выполнят выдвинутые требования.
— Ему нужен врач… Психиатр, — покрутил у виска пальцем адмирал, обращаясь к назначенному Киевским штабом командующему сухопутными войсками генералу Меллер—Закомельскому. — Сил для подавления мятежа у нас достаточно. Прибыли войска из соседних губерний, — начали расстановку воинских частей и артиллерии для отпора бунтовщикам.