— Пафосно, но реалистично, сынок, — даже прослезился Максим Акимович.
На последней службе уходящего года отец Иоанн Кронштадский воскликнул:
— Братия и сёстры! Вспомните — ведь это блаженный митрополит Кирилл, духовный наставник Александра Невского, рука об руку с князем отстаивал родную землю от орды и тевтонов. Это святой преподобный Сергий, игумен Радонежский, благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву, дав ему двух иноков–воителей, Пересвета и Ослябю, которые стали зримым образом Церкви Православной в борьбе за свободу родины. А сейчас покачнулась в наших душах Вера Православная… Засомневался человек… Зло пытается сокрушить Добро. Причины нестроений наших в том, что именно Зло борется с Добром, пытаясь разрушить его. Где вы, Пересветы и Осляби… Где вы, богатыри и витязи… Обратитесь к Вере Православной и защитите Святую Русь. Если не будет покаяния у русского народа, конец Мира близок. Бог пошлёт бич в лице нечестивых, жестоких правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами…
НО НЕТ ПРОРОКА В СВОЁМ ОТЕЧЕСТВЕ!!!
За два дня до Крещения Максим Акимович пригласил в гости генерал–майора Владимира Иоанникиевича Троцкого.
Как и положено пожилым мужчинам, устроились за накрытым столом в кабинете Рубанова безо всяких там женщин. Разве можно в женском обществе обсуждать злободневные государственные темы — получится не разговор, а сплетни.
За столом подливал генералам, а временами, незаметно, и себе, бывший денщик Антип.
Аполлон, стоя неподалёку от закрытой двери кабинета — вдруг чего господам понадобится, все губы изгрыз от досады и зависти.
«Рожа прохиндейская, — злился он. — Наверное, камергером стать захотел, — вспотел от этого крамольного желания отставного унтера. — А меня раньше просто «рябчиком» обзывал, теперь вдруг «в сметане». Может, на место повара метит, прохвост», — с некоторым облегчением прислушался к разговору.
Генералы, помянув своего товарища Драгомирова, и выпив за здоровье народившегося рубановского внука, перешли к обсуждению московских событий:
— Что меня поразило, — выпив и закусив, произнёс Рубанов, так это заявление о присоединении к стачке Союзов медицинских работников, фармацевтов, присяжных поверенных, штафирок этих продажных… Антип, плесни–ка нам на донышко, — подставил рюмку под тоненькую струю из бутылки.
— Это ещё пустяки, Максим Акимович… Довольно, мимо же льёшь, олух, — ругнул Антипа Троцкий.
— Ха–ха, — зажал рот ладонью Аполлон: «Как точно о твоей сущности генерал выразился», — приник ухом к створе двери.
«Во-о! Фамилие у самого как у бандита, что восстанием в Питере руководил… Родственники может… Так туда же… Выражаться зачал», — надулся Антип.