— Разумеется, желаем, — бегло пролистал карту Аким, заказав несколько блюд и шампанское.
— И каши гречневой с мясом не забудь, — подытожил гастрономические изыски Дубасов.
— Сию секунд! — бодро произнёс метрдотель. — Родственника самого адмирала Дубасова обслужим с высшим вниманием, шиком и уважением, — цыкнул на своих дрессированных официантов.
— Вот теперь и покумекай, Аким Максимович, достойно ли «племяннику» адмирала диафоном на маяке трубить, — хохотнул Дубасов. — Оказывается, в молодости метрдотель моряком служил. Так он мне, во всяком случае, конфиденциально сообщил. Родственник не родственник, но по наградам тебя догнал, — выпятил богатырскую грудь. — Осталось поручика получить.
— Ну, с тобой–то всё ясно. Михаил Гордеевич, ты отчего всё подпоручик?
— Видимо, звёзды на небе неблагоприятно расположились- улыбнувшись, снял круглые очки с тонкими дужками и протёр их носовым платком. — Боевым Станиславом 3‑й степени в конце октября высочайше пожаловали, хотя война летом закончилась. Может, и чин где–то в штабных бумагах гуляет. «Клюкву» только вовремя дали.
— Наверстаешь. Ты же в академию поступил. Давайте лучше выпьем, господа, — поднялся с рюмкой в руке Дубасов, — за тех, кого с нами нет и никогда уже не будет… За Гришку Зерендорфа, за нашего ротного парикмахера Сашку Ковалёва, моего однополчанина Кужелева, кавалериста Фигнера и многих–многих других, оставшихся на полях сражений.
Выпив, помолчали, вспоминая ушедших.
— А теперь, дамы и господа, прервал затянувшуюся паузу Рубанов. — Позвольте предложить тост за родившуюся смену ушедшим защитникам Отечества. За будущего офицера Российской армии Максима Акимовича Рубанова.
Глаза сидевших за столом повеселели и постепенно потекли разговоры о наградах, политике и новой знаменитости — полковнике Мине.
Надев, наконец, вычищенные дыханием и платком очки, Дроздовский поправил:
— Вчера, господа, то есть седьмого января, Георгий Александрович стал генерал–майором Свиты Его Величества. В академии много по этому чинопроизводству разговоров велось. Причём — весьма полемических. К моему удивлению, некоторые осуждали тогда ещё полковника за приказ: «Арестованных не иметь, пощады не давать». Но именно благодаря жёсткой позиции командира лейб–гвардии Семёновского полка мятеж в Москве за короткое время был подавлен.
— Скоро Глеб должен приехать, соберёмся, послушаем о московских событиях.
— А где встретимся? В этом ресторане? — заинтересовался Дубасов.
— Нет, господин племянник адмирала, — хмыкнул Аким. — В Конюшенной церкви одиннадцатого января. Крестить будущего воина станем. Он решил повысить тебя из племянников в крёстные отцы, а Полину назначить крёстной мамой, — улыбнулся Рубанов. — Оказывается, ничего страшного в звании молодого отца нет, — легонько сжал руку сидевшей рядом Ольги.