— На тебе червонец, моряк, товарищей помянешь, — протянул ему красную кредитку Аким, сходя за отцом на причал.
На рейде, украшенные флагами, качались десятки парусных яхт различных типов: шхун, тендеров, швертботов. Виднелись и моторные яхты с каютами и без.
Между ними сновали ялы и вёсельные плоскодонные лодки.
С выстрелом, времён адмирала Нахимова, пушки, суета постепенно улеглась, и начался торжественный молебен.
Рубановых, долго раскланивающийся с Максимом Акимовичем командор в мундире адмирала прошлого века при треуголке и кортике, поставил в первых рядах, неподалёку от высокой береговой мачты.
После молебна командор, перекрестившись, произнёс короткую речь:
— Склоним головы, господа, и мысленно помянем павших при Цусиме моряков… Для Бога нет разницы — простые это моряки или офицеры. Жизни свои отдали они за Россию. За нас с вами, господа, — вывел, обняв за плечи, безрукого моряка. — Перед вами герой, что ходил на флагмане 2‑й Тихоокеанской эскадры, вместе с адмиралом Рожественским.
Оркестр грянул Российский гимн, а публика зааплодировала.
Покрасневший моряк поклонился, приложив единственную руку к сердцу, и затерялся в толпе гостей, встав рядом с Рубановыми.
Затем вице–командор в своей речи изложил задачи, цели и планы наступающего сезона, поблагодарил гостей за честь прибытия, и закончил речь здравицей парусному спорту.
После него Рубанов–старший, от имени гостей, поблагодарил командора и вице–командора за приглашение, и пожелал процветания императорскому яхт–клубу.
Следом выступили другие почётные гости.
Речи прерывались аплодисментами, тушами оркестра и криками «ура!».
После речей командор громовым голосом рявкнул: «На флаг!»
Все замерли.
Только плеск волн и гудки далёких пароходов.
— Флаг поднять! — нарушил торжественную тишину командор.
Старый, но бравый ещё боцман, поднял комочек флага к вершине гафеля и сильным рывком фала раскрыл его.
Старинная нахимовская пушка рыкнула, и ветер поднял сизый дымок выстрела на высоту трепещущего флага, разогнав его там над мачтами яхт.
Оркестр играл бесконечные туши под несмолкающее «ура…»
— Бывало утром, за пять минут до восьми, на мачтах «Князя Суворова» взвивался сигнал: вахтенным начальникам приготовиться к подъёму флага, — рассказывал однорукий моряк ни столько соседу — товарища его к избранным гостям не допустили, сколько Рубановым. — А со стоящих рядом кораблей в утренней тишине только и раздаётся: «Горнисты! Барабанщики! Наверх! Команде наверх повахтенно. Во фронт стоять…», — расчувствовавшись, в полный голос уже вещал:
— А Рожественский строго за этим наблюдает. Команды выстраивались на шкафутах. Господа офицеры — на правых шканцах, караул, горнисты и барабанщики — на левых. Смир–рна! — гаркнул моряк.