Но безо всякого душевного равновесия и, более того, со смутными сомнениями, направился в полк, доложить старшему полковнику о назревающей женитьбе Рубанов–младший: «Шпакам хорошо, не просто волнуясь, а позорно трепеща, размышлял он, раскачиваясь в пролётке. — Захотел инженер или врач жениться — да ради бога… Было бы на что жену содержать. А для военного человека, дабы сирот не плодил — мыслимые и немыслимые препоны: реверс, возраст, да чтоб невеста была из хорошей семьи, благовоспитанна и доброй нравственности… Ну, хотя бы ребёнка не ждала в момент венчания… Ох, Ольга Николаевна, Ольга Николаевна… Ну где наша с вами благопристойность… Как мадам Камилла билась за нашу нравственность… Но проиграла сражение», — напустив суровый вид, козырнул часовому, проходя главные ворота казарм лейб–гвардии Павловского полка.
Не долго думая, направился в канцелярию, где застал одного лишь полкового адьютанта.
— Господин Бодунов, — торжественно начал Аким.
— Чего–о? — даже вылез из кресла поручик.
— Пардон. Воспоминания об одном маньчжурском местечке.., господин Буданов.
— Дело другое, — плюхнулся тот в кресло. — По важному вопросу к начальству или меня навестить? Полк сегодня в Красное село собирается. Посему сплошная сумятица творится, — налил из графина воды.
— Как говорят гвардейские гусары: в Додоне или Кюба вечернюю торбу вкушали?
— Чего вкушал? — вновь сделал попытку выбраться из кресла, но не сумел.
— Ну уж не «вдову Клико». Опять вы, сударь, гвардейские правила нарушили… Водочку с коньяком мешали.
— Но и вдову употреблял… Не всем же офицерам быть правильными, как, предположим, вы, господин поручик, — захмыкав, налил ещё воды.
— Как вы правы, мой друг. Дабы не мучиться по утрам — женюсь, — участливо понаблюдал за ошеломлённым офицером, выплеснувшим полстакана на форму.
— Неприлично с утра так шутить, — бессильно расплющился в кресле.
— Это не шутка, яхонт ты мой похмельный, а жёсткая горькая правда, — сел за стол напротив товарища. — Богу так, видно, угодно… Коли не суждено было погибнуть на войне, так паду смертью храбрых в мирном быту, — допил из будановского стакана остатки воды. — Такое вот трагическое стечение обстоятельств. Звоните по телефону, бейте в церковные колокола, и вызывайте Ряснянского. А может, он вызовет меня в портретный зал…
Так и произошло.
Замотанный сборами, ибо командир полка именно его назначил ответственным, Евгений Феликсович нервно курил сигару, ежеминутно поглядывая на напольные часы.
— Ну, Аким Максимович, дружище, ну что такого срочного могло произойти, ежели соизволили оторвать меня от служебных обязанностей? — вопросительно глянул на визави.