Купер расцвел щербатой улыбкой.
– А ты мне расскажешь, как графьев вешал? Страсть как послушать хочется. У нас тут народ бывалый, но таким похвастаться никто не может!
– Расскажу. Слушай, ты не знаешь, как узнать, куда именно отправили одну девочку… меня сюда, а куда ее – не знаю…
– Подружка твоя? – полюбопытствовал Купер.
– Сестра…
– Эх, плохо дело, сказать по совести. Ее, скорее всего, дамочкам отдали. Сколько ей?
– Малая еще.
– Будет у них по дому работать, пока в женском плане ее не тронут. Секешь?
Баст все прекрасно понял и сжал кулаки от бессильной ненависти. Если бы не Сильва, то ни Ласточку, ни его самого, ни отца с братьями никогда бы не схватили. Мерзкая аристократическая тварь!
– Ну, а пока у тебя еще есть вариант добраться до нее раньше, чем тамошняя госпожа решит, что ее время пришло, если фарт случится, – продолжил Купер. – Так что не унывай, кореш!
Странно, но этот мелкий, юркий, всеми несчастьями битый мальчишка подарил Басту надежду.
– Пойдем, покажу, где кемарить будешь!..
С той поры жизнь у Баста пошла тяжелая, насыщенная сложной работой, временами очень однообразной, нудной, хотя случались и исключения. Когда он несколько пообвыкся в приюте, то понял, что тот наезд Букса являлся здесь делом не обычным. Местные обитатели были жесткими, даже жестокими, но справедливыми. Новичков понапрасну не гнобили, только за дело: если провинился в чем серьезном или воспитателям докладывал. Поэтому, собственно, за Букса тогда не вписалась даже его шобла – он обнаглел и поплатился за это. Одиночка, даже физически сильный, словно буйвол, не имел ни малейших шансов против организованной, слаженно действующей группы бывалых пацанов.
Тело Букса со временем нашли, но никаких последствий это не возымело. Воспитатели отлично знали свой контингент и списали смерть как несчастный случай.
Баста с территории не выпускали – слишком уж по серьезному обвинению он здесь числился, но и в приюте оказалось не так все плохо, как он поначалу предполагал.
Купер, несмотря на свой возраст, пользовался среди воспитанников уважением за безграничную храбрость, граничащую с безумием. Когда он зверел, то уже не важно было, сколько перед ним противников и какого они размера. Глаза у него стекленели, как у берсерка, о которых Басту доводилось слышать, и он нападал, не ведая страха. Впрочем, при этом Купер умудрялся вести бой разумно. Помирать раньше времени в его планы не входило!
Он взял Баста под свою опеку, и это не казалось смешным. Напротив, Баст многое почерпнул у своего юного товарища: научился драться по-уличному, когда благородные правила нужно было забыть, научился разговаривать, как местные, узнал все писаные и неписаные законы учреждений подобного рода.