Но никаких пробок не было! Мама и папа прибыли с Францем на вокзал точно вовремя.
Франц подумал: «Теперь может помочь только одно: поскользнуться – оступиться – и получить сотрясение мозга!»
Он три раза попытался это сделать. Сначала в зале ожидания, потом на эскалаторе, потом на платформе.
В первый раз его подхватил папа, во второй раз – мама, а в третий раз он попал прямо в руки Эберхарду, и тот крикнул:
– Вот здорово, что ты уже здесь!
Францу стало ясно, что от лагеря ему не отвертеться.
Франц безучастно снёс мамины и папины поцелуи и не сопротивляясь дал Эберхарду затащить себя в поезд и впихнуть в купе. Там уже сидели двое мальчишек.
Один из них показал на Франца и спросил Эберхарда:
– Твой младший брат?
Эберхард сказал:
– С ума сошёл? Франц учится со мной в одном классе!
Тогда другой мальчик сказал:
– Его надо занести в Книгу рекордов как самого маленького восьмилетку в мире!
Франц встал у окна. Он смотрел на папу и маму, которые шли по платформе. На глаза навернулись слёзы.
– Тебе грустно? – спросил Эберхард. Франц ничего не ответил. Ведь грустный Франц может только пищать. Вот только ещё не хватало, чтобы мальчишки сказали: «Малявку надо занести в Книгу рекордов как самого писклявого писклю в мире!»
Франц боялся зря – в лагере было совсем не так уж плохо.
В первый день некоторые мальчишки смеялись над Францем, потому что он такой маленький. Но Эберхард это тут же прекратил. Он угрожающе сказал: «Кто обидит Франца, из того я котлету сделаю!»
И мальчишки оставили Франца в покое. Но большинство ребят с самого начала хорошо отнеслись к Францу. И ночи были нестрашные. Франц ночевал в одной комнате с Эберхардом и Томми. Оба храпели один другого громче. Эберхард храпел посвистывая, как папа, Томми – похрипывая, как мама. Так что Франц чувствовал себя почти как дома!
Одна тётенька воспитательница в лагере, тётя Олли, разрешила Францу быть лошадиным парикмахером и каждый день расчёсывать пони хвост и гриву.
А когда ходили на озеро, Франц каждый раз оказывался лучшим пловцом! Хотя он был на голову ниже других, он всегда опережал их на целый корпус. И был этим очень горд!
Даже еда была вкусной, если не считать пенки на какао.
Если честно, Франца раздражало только одно: в лагере всё было по расписанию! В полвосьмого надо вставать. Ровно в восемь надо завтракать. В девять часов – идти на спортплощадку играть. В двенадцать часов – обед. И так далее, до самого вечера. Вечером в восемь ноль-ноль надо было ложиться спать и выключать свет.
Томми и Эберхарду такая жизнь тоже не нравилась. Когда Франц ныл: «Ну вот, опять всё расписано!» – они с ним соглашались.