Баронесса озадаченно нахмурилась:
— Ты здесь зачем?
— Собрала вот в дорогу, — Глаша показала на корзину. — Чай, далёко. В Сибирь.
— Немедленно ступай к себе! — заклинающе процедила баронесса.
Глаша насупилась:
— Как это к себе? А то вы без меня в Сибири управитесь. Ведь как дите малое.
— Да, без няньки там никак! — Гулько расхохотался. — Тогда пошли со всеми, нянька! Поможешь барыне одеться. В последний, так сказать, путь. Узбек, за мной! Будешь сторожить.
— Таджик я, товарища подполковник! — поправил Мухаметшин.
— Один хрен, за мной.
Подгоняя задержанных, Гулько захлопал в ладоши. Теперь, когда ему открылся антисоветский заговор, сулящий перемены в карьере, он сделался почти благодушным. И даже игриво выдавил из гостиной замешкавшуюся Глашу.
— Что ж ты, вурдалак, чисто на убой гонишь? — послышался недовольный Глашин голос. Процессия протопала на второй этаж.
Едва Гулько скрылся, стоявшие доселе навытяжку Сашка и Будник расслабились.
— Да-а, — искательно глядя на Арташова, протянул Сашка. — Вон оно как бывает. Мы с ними по-людски. А выходит, — фашисты. Как, Петро?
Ответить Будник не успел, потому что в гостиную со стороны спален влетела Маша.
— Ты? — Арташов задохнулся. Сделал знак Буднику прикрыть дверь за ушедшими. — Немедленно уйди к себе.
— Ты должен помочь, — объявила Маша.
— О чем ты?! — Арташов неловко скосился на разведчиков. — Раз слышала, должна понять. Они! — он принялся чеканить слова, — да-ва-ли день-ги фа-ши-стам! На вой-ну против СССР!
— Да не на войну! Вот еще глупость, — Маша всплеснула руками. — На раненых же!
Ища поддержки, она посмотрела на Сашку и Будника. Оба отвели сумеречные взгляды.
— Пойми, дуреха! Неважно куда! — выкрикнул Арташов. — Главное — фашистам! И это пособничество! Это — приговор! Без вариантов. Всякий, кто сунется, — пойдет вслед за ними…
Будто вколачивая в нее эту мысль, он скрестил руки могильным крестом.
По упрямо поджатым Машиным губам он понял, что она разговор законченным не считает. Перебивая новый всплеск эмоций, поднял палец, прислушался.
— Гулько возвращается, — подтвердил Сашка.
— После договорим! Немедленно уходи к себе, — заторопился Арташов. — И чтоб до их отъезда не показывалась. Не хватало еще, чтоб он тобой занялся.
Но Маша, вроде, собравшаяся подчиниться, вдруг замерла.
— Да что ж тебя, на себе, что ли, волочь? — в отчаянии Арташов ухватил ее за талию, но с таким же успехом можно было бы передвинуть гипсовую статую, — закаменевшая Маша неотрывно следила за появившимся в проеме человеком.
— Капитан! Пошли кого-нибудь к развилке… — вошедший Гулько удивленно увидел подле Арташова молодую женщину с расширенными от ужаса глазами. Вгляделся, наполняясь недобрым предчувствием.