— Так что? — не отступался особист.
Капитан вскинул глаза.
— Ни генерал, ни я ни о каких фашистских пособниках слыхом не слыхивали! — отчеканил он. — Есть просто старые люди, которые за собственные средства пытаются помочь сиротам…
— Ловко! — подивился Гулько.
— Что ловко? — Арташов нахмурился.
— Да тебя тут вокруг пальца. Разведчик, твою мать! Разнюнился. Поддался на вражескую провокацию. Забыл про такое слово — бдительность. Глаза тебе сиротами застили! А сироты эти — обыкновенная «крыша» для таких дураков, как ты. Под прикрытием которой они финансировали фашистов на войну против нашей родины!
Арташов ошеломленно посмотрел на притихших хозяев. Горевой отвел взгляд.
— Ты не на них, на меня гляди! — потребовал Гулько. — Они уж сами во всем признались.
— Прекратите лгать! — в своей бесстрастной манере отчеканила Элиза Эссен. — Я вам говорила и повторяю: мы никогда ничем не помогали национал-социализму. Деньги жертвовались не на войну, а госпиталям!
— Баронесса делала то же, что еще в пятнадцатом году в Петербурге, — помогала выхаживать раненых, — вмешалась Невельская.
— Фашистских раненых! — уточнил Гулько, едва сдерживая ликование. — Которые после, вылечившись, шли убивать наших бойцов.
— Хоть теперь дошло, капитан? Перед тобой злобный классовый враг!
Арташов отошел к окну, — больше ничего сделать он не мог.
— Этих недобитков я немедленно увожу с собой, — подвел итог дискуссии Гулько.
— Что ж с сиротами будет?! — выкрикнула Невельская.
— Спохватилась! — огрызнулся Гулько. Но поскольку этого ответа ждал и Арташов, буркнул. — Раскидаем куда-нибудь ваших фашистских выблядков. Сейчас голова о главном болит!
Он, будто кот сметану, обласкал взглядом безучастных задержанных:
— А ну, белая кость, пошли! Даю десять минут на сборы. Но под моим приглядом!
Невельская поджала губы:
— Желаете понаблюдать, как женщины переодеваются?
— Придется по долгу службы. А так… не такое уж это удовольствие — пялиться на голых старух.
— Хам! — оскорбилась Невельская.
— А если б с удовольствием, так не был бы хамом?! — Гулько, в восторге от удачной остроты, расхохотался. Заметил, что Невельская запунцовела. — То-то… Все вы, бабы, одинаковы. Что прачки, что баронессы, — одна физиология. Ну, пошли живенько… Минутка дорога.
Гулько и впрямь торопился: важно было лично доставить задержанных и как можно скорее доложить по инстанции о разоблачении законспирированного фашистско-белогвардейского гнезда. Опоздаешь — много появится желающих примазаться.
— Это еще что за чучело? — поразился он.
В гостиную, закутанная в платок, с корзиной в руках, ввалилась Глаша.